Coeur-de-Lion & Mastermind
Все-таки я дорвался до Омеги. Хотя кабинетка у нас так и не выгорела, не собрали нужное количество игроков, и даже было написано несколько мелкорассказов, почему раскапывать стюардессу доставать Омегу не стоит.
Черные дыры не так черны
Автор: Бранд, бета: Мисс Жуть
миди, 4193 слова без эпиграфов, G
Персонажи: Мастер, эфемеры, грейвсы, Омега
Жанр: драма, флафф, AU (буквально)
Предупреждения: серия «Новый Галлифрей»
Краткое содержание: Мастер отправляется навестить Омегу в его вселенной
Примечание: 1) Название является известной цитатой Стивена Хокинга
2) Грейвсы - созвучно английскому graves: тяжелые, мрачные, влиятельные, могильные. В данном случае имеющие отношение к гравитации
*
Я задумчиво сидел за «роялем судного дня» и рассеянно нажимал одну и ту же клавишу. Когда-то мой друг Рояль выразил желание не вмешиваться больше в жизнь вселенной и обычно не подавал осознанных признаков жизни, но можно было представить себе, что подобным образом мы своеобразно разговариваем. Даже хорошо, что он мне не отвечал, но я знал, что он живой, и это создавало видимость молчаливой, не встревающей со своими советами и возражениями компании, тем более что он был высокоразумен, и это не походило на дружеское молчание с каким-нибудь домашним животным.
Но внезапно что-то изменилось – клавиша выдала совсем другую ноту, а в комнате посветлело, будто в окно упал солнечный луч. Подняв взгляд, я увидел знакомую «священницу» в очках в проволочной оправе и черно-белых одеждах.
читать дальше– Опять вы, – констатировал я.
– Ты звал слишком долго, – заметила священница.
– Не припомню, чтобы вы появлялись именно тогда, когда мне хотелось бы вас позвать.
По голографическому трехмерному «изображению» священницы пробежала рябь.
– Нам не всегда легко проявляться в определённом месте и времени. Возможно, скоро нам станет еще труднее заглядывать сюда.
– Верно, помню, – кивнул я. – Мы для вас слишком медленные, с нами трудно общаться.
– Особенно когда мы не перемещаемся в этот момент во времени вместе с вами.
Будто эльфы из холмов – проведи с ними одну ночь, а «снаружи» пройдет несколько столетий, обычное дело. Так случилось и при нашей первой встрече, но так как у меня был с собой вихревой браслет, это не доставило мне никакого неудобства. Значит, раз они говорят о трудностях, они стараются удержаться именно в нашем темпе времени, с их стороны это проявление изрядной вежливости.
– Я слушаю, – заверил я. – Значит, вы хотите поведать нечто важное?
– Верно, – согласилась священница и мягко улыбнулась. – Но в присутствии этого надежного и мощнейшего стабилизатора мы можем почти не торопиться и говорить свободно, – она повела рукою, указывая на Рояль – Матрицу нашего Нового Галлифрея.
– Сердечно благодарен… – Хотя я все еще решительно не понимал, чем именно обязан на этот раз.
– Ты торопишься больше, чем мы! – в голосе священницы не слышалось упрека, скорее, радостное умиление. Эфемеры, конгломераты разумных фотонов – скорее всего, конечно, не сами по себе элементарные частицы, а определенные сотканные из них сперва случайным образом, а затем эволюционировавшие структуры, из которых, в свою очередь, могли создаваться по их собственному желанию практически любые образы, подобные живым голограммам, изо всех сил старались замедлиться, чтобы поговорить. Возможно, это даже придавало их замедленности своеобразную инерцию и основательность, но моя обычная поспешность им чем-то по-прежнему импонировала. Похоже, я им вообще почему-то нравился, хотя едва ли в этом было что-то большее, чем интерес к выбранному удобному и уже привычному объекту наблюдений в альтернативном виде условно разумной фауны.
– Это совершенно невозможно! – возразил я в виде ответной любезности.
– Существует лишь маловероятное, но не невозможное, – эфемеры сочли нужным выдать для ясности очевидную сентенцию. Я решил их не перебивать. Пусть они «торопливые» создания по-своему, отношение ко времени у нас всех различное, миг для них может тянуться вечность, а вот вечность они могут считать не слишком отличающейся от мига. – Мы сочли возможным исполнить твое желание.
– Мое желание? – я все-таки не сдержался и немного забеспокоился. Они уже, бывало, исполняли непрошенно кое-что, что считали моим желанием… и желанием Ривер. И не всегда находили нужным акцентировать на этом особое внимание. – Которое из них?..
В линзе очков, оправленных в тонкую проволоку, на носу «священницы» блеснул солнечный зайчик.
– Некоторые… Согласно нашим традициям, мы обычно исполняем некоторое количество желаний представителей иных цивилизаций, с которыми нам доводится встречаться, в обмен на некоторые деяния, принёсшие нам несомненную пользу.
– А… конечно…
Я быстро посчитал. В несметной тьме легенд обычно говорилось о трех желаниях. Сколько их они уже исполнили? Заключили наш брак с Ривер «на небесах»… кстати, это было одно желание или два? Мы не договаривались о наногенах, которых они к нам подсадили для того, чтобы усилить чувства друг к другу, а заодно сделать наши весьма вариативные ДНК, свойственные повелителям времени, ближе и совместимее. Это принесло нам тогда больше тревог, чем радости. Хотя после того как мы, обнаружив вторжение в собственные клетки, немедленно избавились от него, паранойя понемногу прошла – как будто всё шло вполне естественно, и для сохранения чувств нам не требовались никакие наногены. А потом я пожелал, чтобы Донна Ноубл все вспомнила и осталась в живых, оставаясь человеком до тех пор, пока не придет пора регенерировать в повелительницу времени естественным путем. Это уже три желания или только два? А еще кое-какие наши сумбурные встречи – как их расценивать? Как просто контакты и приключения, или исполнения желаний? Хотя бы вернуться из них живыми и здоровыми домой?..
Если желаний пока исполнено только два, они решили закрыть счет, чтобы не тянуть дальше? И если речь идет о деяниях, они считаются гуртом или в розницу?..
– Количество этих желаний постоянно меняется в зависимости от обоюдной ценности нашего общения, – продолжала «священница», явно понимая, что меня интересует. В самом деле, когда речь шла о Донне, они едва ли не дали понять, что желание у меня еще есть только одно. Хотя, возможно, лишь потому, что я попросил его исполнить прямо, а не они сами изъявили желание что-то сделать. Впрочем, помнится, желание им понравилось, и они с готовностью его исполнили. И они уже изъявляли готовность помочь в деле с Омегой. Правда, доводы всех моих возможных союзников в этом деле кроме них почти заставили меня отказаться от этой идеи. Но я никак не мог справиться с сожалением… День за днем навязчивая идея прокрадывалась в мысли и травила душу: если ты знаешь, что можешь кому-то помочь, следует ли оставлять все как есть и радоваться порядку вещей? Я прекрасно сознавал, что подобных ситуаций бесконечность, и невозможно исправить все хотя бы потому, что это просто невозможно. Бесполезно. И с легкостью может вступить в неразрешимый конфликт с твоим собственным существованием или существованием вообще – никто не может существовать без пищи, формироваться без естественного отбора, без самой смерти, позволяющей сменять формации на новые, более развитые, и так далее… Был у этого беспокойства еще один корень. Я вспоминал это свое чувство. Я хорошо знал его в детстве и едва ли мог с ним успешно справиться. Я подозревал, что и оно было одной из причин безумия, в котором я провел века, гиперзащиты от этого чувства, и я не хотел, чтобы все снова однажды скатилось к этому. Только не опять...
Почему это должно так задевать? Почему это должно задевать – меня? Ха-ха! Меня, который развеял однажды четверть вселенной! Не сделал же я это, Аксис побери, всего лишь борясь с подобным чувством!..
Да, я определенно не хотел повторять старое.
– Мы сами не можем предвидеть, сколько желаний должно быть исполнено. Все в движении, все меняется каждое мгновение.
Если бы эфемеры желали просто «закрыть счет», возможно, стоило бы остеречься. Но даже наногены, которые мы внезапно в себе обнаружили, были, по большому счету лишь призваны преодолеть Проклятие Галлифрея. Может быть, и новая их инициатива не принесет особого вреда?
– Да, конечно… Значит, вы не считаете, что идея попробовать спасти одного из основателей нашей цивилизации так уж безумна и опасна?
«Священница» продолжала благожелательно улыбаться.
– Мы никак не расцениваем подобное желание, мы лишь говорим о том, что его возможно выполнить, если ты желаешь. А мы знаем, что ты желаешь этого уже очень долго. Наш друг беспокоится о тебе.
Я искоса глянул на Рояль. Ну конечно… Беспокоящийся Рояль. Только мне он ничего не говорил об этом. Вздумав взять на себя когда-то обет молчания и похвального не-деяния.
– Понятно.
– Гравитационные старцы готовы помочь тебе здесь и сейчас осуществить твое желание.
– Да!... Только погодите-ка. Я обсуждал эту идею и сам план операции с моими друзьями и соратниками. Каждый из них счел ситуацию неоправданно рискованной.
– А ты сам? – голос «священницы» прошелестел неторопливо и вкрадчиво. Да что с ними такое?.. Почему их так волнуют мои желания? Гм. Может, потому что и они инстинктивно ощущают что-то вроде риска утраты четверти вселенной? Но я все-таки собираюсь на этот раз лучше держать себя в руках… Да и избавиться от опасности более простым способом вселенной тоже никогда ничто не мешало.
– Неужели это имеет значение? Для вас?
– Мы так общаемся и постигаем Вселенную! – терпеливо объяснили эфемеры. – Постигаем другие цивилизации и другие… – по их «плотной голограмме» пробежала легкая рябь-заминка, – вселенные, в которые нам закрыт доступ.
– Ах, вот в чем дело… – я невольно немного расслабился, уяснив, что это не совсем загадочная игра в одни ворота с неизвестным кредитом доверия. – Вы хотите, чтобы я отправился в другую вселенную, по ту сторону черной дыры, в которую попал Омега, и рассказал вам затем, что там происходит? Но ведь вы напрямую общаетесь с гравистарцами, а они легко преодолевают подобные преграды.
– Отчасти верно. Но грейвсы не могут многого нам объяснить так, как можете вы. – Какое занятное слово – грейвсы. Пожалуй, надо будет взять на вооружение, оно и гораздо короче. – Хотя в некоторых аспектах мы более схожи с ними, чем с вами, есть и иные стороны, которые интересны и им, и нам. И если они интересны тебе тоже, не прекрасная ли это возможность получить столь драгоценные крохи информации?
– Ясно… – Отчего-то я испытал еще большее облегчение, осознав, что дело в их собственной любознательности, а значит, основная цель спасательной операции может оставаться под вопросом. Разберемся на месте, что и как. И если все дело в любопытстве, возможно, это отнюдь не одноразовое «исполнение желания». Я могу отправиться сейчас всего лишь на разведку, удовлетворяя наше общее любопытство, а затем мы можем повторить экспедицию, уже лучше подготовившись. – Вы, должно быть, хотите, установить подобие связи с вашими родичами в иной вселенной, передать им своеобразный привет.
«Священница» буквально просияла.
– О да, мы были бы весьма признательны за такую возможность. Наша связь с ними в данный момент достаточно односторонняя. Фотоны, падающие в черную дыру, теряют с нами контакт. Грейвсы весьма добры и порой помогают нам с сообщением, но это не такое живое общение, как то, на которое мы надеемся. Кое-какие оттенки передачи настроения, цвета, освещенности… для них представляют некоторые затруднения.
– Хорошо. В таком случае, я мог бы ознакомиться с ситуацией, как вы желаете, а заодно был бы вовсе не прочь познакомиться с… грейвсами… гравитационными старцами… Как они сами предпочитают, чтобы мы их именовали?
– О, это им совершенно все равно, все данные звуковые вибрации им знакомы и встречают понимание и одобрение.
– Что ж, мне не терпится их увидеть воочию.
«Священница» мнимо «застыла» на какую-то долю мгновения.
– Боюсь, это будет несколько затруднительно. Но они уже здесь, с нами, – она неопределенно повела рукой.
– Да?.. – Оглядевшись, я отметил слабое искажение предметов, будто в гравитационной линзе или преломленное через стекло, колебание нагретого воздуха. – Ах, вот вы о чем, и правда…
Я ощутил очень странное чувство, будто меня сдавило нечто невидимое и продолжало напирать.
– О, я понял, понял, что вы здесь, простите, вы не могли бы поосторожнее?!..
– Не тревожься! – «Священница» ободряюще подняла руку, одновременно прощально помахав. – Мы всего лишь исполняем твое желание! Сейчас ты перенесешься в иную вселенную!..
– Спа!.. – «Спасибо»? «Спасите»? Сам не знаю, что именно хотел из себя выдавить, в следующее мгновение у меня закончился воздух и в глазах все поплыло не только объективно, от «гравитационных искажений». Вы когда-нибудь переживали «спагеттизацию»? Вот и не надо, того не стоит!.. Меня затягивало во внезапно образовавшуюся черную дыру прямо в комнате, сплющивая и скручивая в быстро сматывающуюся в клубок струну. Или не так уж быстро… ведь, как известно, время на границе черной дыры «застывает». Падающий в черную дыру может увидеть всю жизнь собственной вселенной вплоть до момента ее гибели…
Вообще-то, нечто подобное я уже переживал. Око Гармонии любой ТАРДИС представляет из себя черную дыру, а падать в него мне уже приходилось. Впрочем, тогда все было несколько иначе, да и в другой вселенной оказаться всерьез так и не получилось…
Внезапно все кончилось… Я очутился на зеленой полянке, взмокший как мышь и задыхающийся, но целый, живой, и даже не регенерировавший. Нежарко светило солнце, где-то пели птицы, полянка выглядела весьма обычно – трава, какая-то мелочь в ней, сучки, задоринки… Тихо шелестел освежающий ветерок. Отдышавшись, я выпрямился и поднял взгляд – небо было голубым… почти. Скорее, несколько бирюзовым, зеленоватым. И солнце этого мира едва-едва отливало зеленью. Занятно. Что там рассказывал Доктор про свои приключения в мире Омеги? Что то, что он и его спутники видели, было иллюзией их собственного разума, хотя основной являлась иллюзия разума самого Омеги. Бригадир Летбридж-Стюарт, например, был уверен, что находится в Норфолке. Я понятия не имел, почему вижу этот мир именно таким, а еще – точно ли это иллюзия? Ведь если черная дыра лишь врата в иную вселенную, с какой стати ей быть иллюзорной? Если только изначально она не является совершенно непригодной для жизни. Какой именно мир сейчас мог бы копировать мой мозг? Множество их, но никакой в частности. Этот оттенок небес, этот видимый размер солнца… Я точно чувствовал, что это нечто новенькое, пусть и достаточно банальное. Едва ли то, что я видел, откликалось на мое сознание. Тем не менее, состав атмосферы… Я вдохнул поглубже – и вот тут почувствовал что-то почти пугающе знакомое. Как и в тончайшем балансе силы тяжести… Галлифрей! Это очень походило на Галлифрей! Хотя трава не была красной, листва деревьев неподалеку и облака не отливали оранжевым, и в небесах не было ни намека на рыжину. Практически копия Галлифрея, только зеленая...
Рядом что-то мелькнуло, стремительный сгусток света. Не успел я отреагировать, как он соткался в антропоморфное существо – светящегося юношу в щеголеватой античной тунике, будто изваянного из текучего жидкого золота с украшенным крылышками венцом на лихих коротких кудрях.
– Здравствуй, Посланник! – воскликнул юноша, радостно взмахнув руками. – Ты ведь посланник, правда?
– О! Вы – эфемеры?! – уточнил я. – Спасибо, что встречаете… Перемещение оказалось, мягко говоря… дезориентирующим.
– Ты можешь звать меня Гермий! – сообщнически подмигнул юноша. Энергия в нем, похоже, била ключом… То есть, в них – в местных эфемерах.
– Как Гермий, Гермес, Меркурий из земных мифов?
– И еще из многих других! – счастливо рассмеялся Гермий. Он умудрялся выглядеть действительно молодым и беззаботным, и это удивительно не походило на солидную благодушную «священницу» в моем собственном мире. Действительно ли фотоны здесь чувствовали себя более весело, или они просто были так рады поговорить и передать какую-то весточку родичам? Выглядели они как… сбежавшие из-под опеки взрослых подростки.
– Прости, я знаю, что о тебе беспокоятся твои собратья из той вселенной, откуда я пришел, но они толком ничего не сказали, что передать, кроме привета. Судя по всему, они хотели поинтересоваться вашим тут здоровьем и благополучием. Но все произошло довольно сумбурно, тут налетели гравистарцы и…
Гермий снова заливисто расхохотался.
– О да, это они любят – хватать и тащить куда-то, и вообще искажать вокруг себя пространство!
– Надеюсь, они сумеют вернуть меня на место, – выразил я довольно нервное пожелание. Договориться обо всем как следует мы не успели. Да и сам по себе процесс перемещения был тот еще. От одной мысли, что вскоре придется пережить такое снова, захотелось вздрогнуть.
– Не беспокойся об этом! – Гермий «хлопнул» меня по плечу, но я едва ощутил это касание или скорее представил – его рука рассыпалась на мириады светлячков, пронесшихся мимо, ловко обтекая препятствие. – Они все отлично понимают, но выражение мыслей словами им не совсем свойственно. Именно поэтому иногда хотелось бы еще какого-то контакта с нашими родичами. Представляю, как они там волнуются! Но у нас в самом деле все прекрасно, тут отличная вселенная, вполне нормальная и «обычная»! Боюсь, мы тоже не сможем передать нашим родичам ничего существенного, кроме… ну, собственно, они передали нам тебя, показав нам своего друга, а мы сделаем то же самое, передав обратно…
Занятный у них способ общения… Впрочем, возможно, они каким-то образом вложили в меня информацию, которую здесь оставалось только считать, а затем отправить меня обратно с новой вложенной информацией, как дискету. Это бы многое объясняло. Мои собственные слова излишни, они уже получили то, что хотели. А кое-какими тайнами, возможно, не захотели бы делиться ни при каких обстоятельствах. Так вот что значило их «более живое общение». Ясно!
– Значит, то, что я вижу – не иллюзия?
Гермий покачал головой.
– Нет, ни в коей мере! Если только не считать все, что мы видим, иллюзией. Ведь мир выглядит иначе, а вот наше сознание интерпретирует все, что наблюдает, по-своему…
– Да, звучит вполне обычно, – кивнул я. – Но этот мир, он мне подозрительно напоминает…
– Твою родную планету? – быстро спросил Гермий, схватывая на лету. – Все это потому, что это и есть Галлифрей. Только Галлифрей в этой вселенной.
– И он действительно зеленый? – уточнил я, хотя вопрос едва ли стоило считать корректным. Восприятие цвета вещь довольно субъективная, да и способность предметов отражать свет зависит от множества факторов.
– Зеленый! – тем не менее подтвердил Гермий, энергично кивнув. Фотоны знают толк в тонкостях спектра. – А теперь, насколько я осведомлен, я должен проводить тебя к лорду Омеге, как вы и договаривались с моими родичами. И как я договаривался с лордом Омегой…
– Погоди! – воскликнул я. – Ты уже говорил обо мне с Омегой?..
– Верно, мы все устроили! Мы тут с ним иногда общаемся, вот и спросили, заинтересован ли он поговорить с галлифрейцем из другой вселенной. Он был немного удивлен, но сказал, что будет рад.
– Ясно-ясно… – я постарался заглушить шепоток паники в голове: о чем они тут все сговорились без всякого моего участия? Может, даже мое навязчивое желание увидеть Омегу было, в итоге, лишь происками эфемеров? Как же надоела эта вечная паранойя! Я вздохнул и махнул рукой, пожалуй, немного раздраженно. Вот и верь после этого своим «желаниям»! Сами же внушат, сами же исполнят…
– Ты хотел бы еще немного узнать об этом мире, правда? – предупредительно вопросил Гермий. Он явно был настроен очень дружелюбно. – Пойдем, я покажу тебе город!
– Ладно. – Я машинально протянул ему руку, нас окутало на мгновение золотое сияние, и мы вмиг оказались на вершине холма, с которого я увидел сверкающий изумрудный купол Цитадели!..
Я невольно зажмурился и покачал головой. Пусть она походила в буквальном смысле на Изумрудный город, но это была самая настоящая Цитадель. Под нами лежала паутина дорог, теснились предместья и фермерские угодья, а над шпилями башен под прозрачным куполом непрерывно текли цепочки обычного летающего транспорта.
– Да, это настоящий живой Галлифрей, – с непонятной гордостью произнес Гермий. – И лорд Омега правит здесь мудро и счастливо, этот мир процветает! Впрочем, здесь еще иной счет времени, с тех пор, как он тут оказался, его прошло еще не так много, как у вас. Вы ведь хотели именно спасти его, вернуть в свой мир?
– Невероятно! – выдохнул я, чувствуя, что определение «зеленых чертей» обретает для меня какое-то совершенно новое значение. – И вы считаете, что все это настоящее?
– Это и есть настоящее! Пойдем! Теперь ты увидишь его!
Еще одно мгновение золотого вихря, и вот мы уже в каком-то зале, выстланном шахматными плитами, светло и темно-изумрудными.
Мы материализовались рядом с небольшим круглым столиком на изящной витой ножке, на столике стояли блюдо с фруктами, графин с вином и несколько бокалов. Вокруг столика располагались три кресла с высокими спинками, и из одного из них навстречу нам порывисто поднялся сухощавый седеющий таймлорд.
– Рассилон?!.. – воскликнул он негромко.
– Нет… – Похоже, кое о чем они его все же не предупредили… – Лорд Омега?
Он шумно выдохнул, огонь в его темно-серых глазах чуть померк.
– Простите, – он приветственно наклонил голову. – В первое мгновение мне показалось… Неважно. – И он тихонько усмехнулся. – Я вдруг подумал, что это мой старый друг называет себя Мастером. Это было бы на него похоже!
Я неловко кашлянул. Чувствуя себя еще более неловко.
– Извините, что разочаровал.
– Это неважно, – повторил Омега. И мне показалось, что в его глазах мелькнула затаенная боль. – Садитесь, пожалуйста, я ждал вас.
– Благодарю. – Я сел в ближайшее кресло. Гермий примерился к соседнему и сделал вид, что присел на подлокотник – наполовину рассеянно просочившись насквозь. – Значит, вам поведали уже всё?.. – И это уже не просто разведка? Придется принимать решение и, возможно, забирать его отсюда прямо сейчас, неважно, во что это выльется?
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – заверил Омега наливая вино в бокал и пододвигая его мне. Эфемерам вино определенно было без надобности, с Гермием он лишь обменялся благосклонными кивками.
– Я имею в виду, что я хотел предложить вам вернуться в нашу вселенную…
Омега вздрогнул и осторожно поставил графин на стол, будто едва его не выронив.
– В какую именно? – уточнил Омега.
– В нашу… полагаю, откуда вы родом, как и я… – Я невольно обратил внимание, как дрожат его руки. Он понял, что я это заметил, и положил ладони на колени, слегка их стиснув. – В ту, где небеса Галлифрея отливают золотом, а травы багрянцем. Я ошибаюсь в чем-то?..
Омега мгновение сидел неподвижно, затем сделал очень глубокий вдох, прерывисто выдохнул, прикрыв глаза.
– Да, верно, мой Галлифрей выглядел так, пока я не стал причиной его гибели.
– Но вы не стали! – воскликнул я изумленно.
– Еще как стал, – печально улыбнулся Омега. – Вы не представляете, как невероятно я рад тому, что есть еще вселенные, в которых существует Галлифрей. В которых его история протянулась еще на тысячелетия. В которых он уцелел после того, как Око Гармонии открылось, и я не остался единственным его жалким осколком, «вернувшись» на планету, которая была копией моей. На которую я вернулся героем, на которой стал правителем, и только я знал, что я сделал…
Я смотрел на него в огромном изумлении, забыв про вино. Происходящее не походило ни на что. Ни на рассказы Доктора, ни на чьи-либо другие.
– Эфемеры знают, когда произносится истина, – негромко проговорил Гермий. – Это одна из ее граней. Око Гармонии открылось, когда Галлифрей и вся его вселенная погибли. Рука Омеги уничтожила его. Но Галлифрей уцелел и одержал победу. Это другая грань истины. Там погиб Омега. По крайней мере – исчез в другой вселенной. Навсегда.
– Навсегда, – сказал Омега. – Вы можете говорить что угодно, но я не могу вернуться в свой мир, как бы того ни желал. Не войти дважды в одну и ту же воду. Я видел, как погибла моя планета, как рушилась моя вселенная, как догорали звезды, как разрывались последние атомы, я видел все это, прежде чем попал сюда.
– Но это же обычное дело! Время застывает на границе черной дыры! Подобный эффект был предсказан многими, даже цивилизациями куда проще нас! – Сам я подобного, правда, не видел, когда попадал сюда. По счастью. Но подозревал, что грейвсы создали для меня весьма портативную микроскопическую псевдочерную дыру, которая не должна была продемонстрировать всех своих сногсшибательных эффектов. А вот Омега, падая в настоящую черную дыру, все их пережил. – Вы всего лишь видели будущее нашей вселенной. Всё когда-нибудь кончается.
Омега отрешенно покачал головой.
– Я его не просто видел. Я его пережил. Пережил целую вселенную. Я в самом деле был Омегой – завершающей точкой. Дланью конца. Пусть я могу двигаться дальше, но какой бы то ни было мир уже никогда не станет моим прежним миром. Можно сколько угодно возвращаться назад во времени, но именно то, что хочется исправить, уже никогда не будет исправлено. Время есть время. И власть над ним имеет свою цену. Все, что я могу исправить – это другой мир. Например, этот. Может быть, я не так плохо справляюсь?
Я обвел взглядом зал. Торжественные своды, мягкие занавеси. Вспомнил оживленный город, не менее живые предместья. Этот Галлифрей был даже более живым, чем тот, что я помнил. Я не мог проверить всего, и едва ли изучение одного из бесконечности миров имело огромное значение, но у меня не было оснований не верить Гермию, что Омега правит здесь мудро и счастливо. Правит всем Галлифреем. Он был здесь героем – это именно то, чего он, как я знал, был лишен в моем мире. Я не видел в нем признаков безумия, отчаяния или исступления. Только печаль, сожаление и стремление исправить хоть что-то. Мы не эфемеры, но тоже чувствуем многое. Мы ведь раса телепатов. Особенно если хотим сообщить друг другу что-то без слов – стоит открыться, и ты понимаешь, что это правда, если твое желание передать это по-настоящему сильно.
– Этот Галлифрей уже существовал, когда вы «вернулись» сюда, открыв Око Гармонии? – уточнил я.
– Да. Существовал, – подтвердил Омега и задумчиво улыбнулся, вспоминая. – Хоть и несколько менее развитый, чем мой.
– А Рассилон? – внезапно спросил я. – Он тоже был здесь?
Омега вздохнул и как будто скрипнул зубами.
– Нет, он погиб. Пытаясь открыть Око Гармонии в этом мире.
– О… – протянул я изумленно. – А был ли здесь другой Омега?
– Да. Оба они сгинули. А я «вернулся», как единственный «уцелевший» в той самой экспедиции.
– Понятно. – Почему-то мне хотелось верить, что вот этот Омега и был настоящим в нашей вселенной… Хотя он и уверял, что его вселенная определенно погибла. Возможно, это была лишь непреодолимая психологическая травма. Что поделать, у многих из нас проблемы…
Но одного я точно отнять не мог. У него был Галлифрей. Его собственный. Живой. Как у меня был мой.
– Значит, говорите, в вашей вселенной меня все еще помнят? Мне сказали, что в ней прошло куда больше времени со дня моего исчезновения, чем здесь с часа моего «возвращения»! Сменилось вдесятеро, а то и в сотню раз больше поколений повелителей времени. Вы и правда так себя называете?
– Еще бы! У нас вас тоже считают великим героем. И собственно… Времени прошло столько, что наш Галлифрей уже погиб. Возможно, временно… И мы пытаемся восстановить нашу цивилизацию. Но у нас не очень много исходного генетического материала. Но если бы вы позволили мне забрать ваш бокал…
Омега рассмеялся от души.
– Отчего бы и нет! У нас тут вообще немало «генетического материала»! Целая планета!
В голове у меня прозвучал тревожный звоночек. Все-таки это была другая вселенная. С Изумрудным городом-Галлифреем. Стоило ли заполнять наш мир чем-то чужим?
– Благодарю, лорд Омега, вашего бокала будет совершенно достаточно.
Омега поднял бокал за ножку, изобразил в воздухе тост, допил вино и с улыбкой протянул мне то, что я просил.
– Что ж, пожалуйста! Кто знает. Может быть, часть меня и правда «вернется» на родину. Та часть, для которой совершенно неважно все прошлое.
– Спасибо!.. – сказал я, принимая бокал. И это все, что я успел сказать: воздух вокруг меня заколебался, и меня мгновенно скрутило в клубок спагетти вместе с бокалом Омеги. Очнулся я на стуле перед Роялем, сжимая в одной руке непострадавший бокал и опять пытаясь отдышаться.
– Не могли бы вы все-таки предупреждать, когда такое происходит! – прохрипел я возмущенно.
Пожилая «священница» благостно взирала на меня сквозь очки, скромно сложив руки на животе.
– Но ведь все в порядке, не правда ли? – справилась она заботливо. Никаких пространственных искажений поблизости, по счастью, не наблюдалось.
– Надеюсь, что правда… И надеюсь, что я в собственной вселенной, а не далек знает в какой!..
– Ну разумеется, в своей! – заверила «священница», сладко улыбаясь. – По крайней мере настолько, насколько это вообще возможно!..
Черные дыры не так черны
Автор: Бранд, бета: Мисс Жуть
миди, 4193 слова без эпиграфов, G
Персонажи: Мастер, эфемеры, грейвсы, Омега
Жанр: драма, флафф, AU (буквально)
Предупреждения: серия «Новый Галлифрей»
Краткое содержание: Мастер отправляется навестить Омегу в его вселенной
Примечание: 1) Название является известной цитатой Стивена Хокинга
2) Грейвсы - созвучно английскому graves: тяжелые, мрачные, влиятельные, могильные. В данном случае имеющие отношение к гравитации
*
«Хотите знать, что находится внутри черной дыры? Посмотрите вокруг!»
Карл Саган
«Чепуха! Это Норфолк».
Бригадир Летбридж-Стюарт
Карл Саган
«Чепуха! Это Норфолк».
Бригадир Летбридж-Стюарт
Я задумчиво сидел за «роялем судного дня» и рассеянно нажимал одну и ту же клавишу. Когда-то мой друг Рояль выразил желание не вмешиваться больше в жизнь вселенной и обычно не подавал осознанных признаков жизни, но можно было представить себе, что подобным образом мы своеобразно разговариваем. Даже хорошо, что он мне не отвечал, но я знал, что он живой, и это создавало видимость молчаливой, не встревающей со своими советами и возражениями компании, тем более что он был высокоразумен, и это не походило на дружеское молчание с каким-нибудь домашним животным.
Но внезапно что-то изменилось – клавиша выдала совсем другую ноту, а в комнате посветлело, будто в окно упал солнечный луч. Подняв взгляд, я увидел знакомую «священницу» в очках в проволочной оправе и черно-белых одеждах.
читать дальше– Опять вы, – констатировал я.
– Ты звал слишком долго, – заметила священница.
– Не припомню, чтобы вы появлялись именно тогда, когда мне хотелось бы вас позвать.
По голографическому трехмерному «изображению» священницы пробежала рябь.
– Нам не всегда легко проявляться в определённом месте и времени. Возможно, скоро нам станет еще труднее заглядывать сюда.
– Верно, помню, – кивнул я. – Мы для вас слишком медленные, с нами трудно общаться.
– Особенно когда мы не перемещаемся в этот момент во времени вместе с вами.
Будто эльфы из холмов – проведи с ними одну ночь, а «снаружи» пройдет несколько столетий, обычное дело. Так случилось и при нашей первой встрече, но так как у меня был с собой вихревой браслет, это не доставило мне никакого неудобства. Значит, раз они говорят о трудностях, они стараются удержаться именно в нашем темпе времени, с их стороны это проявление изрядной вежливости.
– Я слушаю, – заверил я. – Значит, вы хотите поведать нечто важное?
– Верно, – согласилась священница и мягко улыбнулась. – Но в присутствии этого надежного и мощнейшего стабилизатора мы можем почти не торопиться и говорить свободно, – она повела рукою, указывая на Рояль – Матрицу нашего Нового Галлифрея.
– Сердечно благодарен… – Хотя я все еще решительно не понимал, чем именно обязан на этот раз.
– Ты торопишься больше, чем мы! – в голосе священницы не слышалось упрека, скорее, радостное умиление. Эфемеры, конгломераты разумных фотонов – скорее всего, конечно, не сами по себе элементарные частицы, а определенные сотканные из них сперва случайным образом, а затем эволюционировавшие структуры, из которых, в свою очередь, могли создаваться по их собственному желанию практически любые образы, подобные живым голограммам, изо всех сил старались замедлиться, чтобы поговорить. Возможно, это даже придавало их замедленности своеобразную инерцию и основательность, но моя обычная поспешность им чем-то по-прежнему импонировала. Похоже, я им вообще почему-то нравился, хотя едва ли в этом было что-то большее, чем интерес к выбранному удобному и уже привычному объекту наблюдений в альтернативном виде условно разумной фауны.
– Это совершенно невозможно! – возразил я в виде ответной любезности.
– Существует лишь маловероятное, но не невозможное, – эфемеры сочли нужным выдать для ясности очевидную сентенцию. Я решил их не перебивать. Пусть они «торопливые» создания по-своему, отношение ко времени у нас всех различное, миг для них может тянуться вечность, а вот вечность они могут считать не слишком отличающейся от мига. – Мы сочли возможным исполнить твое желание.
– Мое желание? – я все-таки не сдержался и немного забеспокоился. Они уже, бывало, исполняли непрошенно кое-что, что считали моим желанием… и желанием Ривер. И не всегда находили нужным акцентировать на этом особое внимание. – Которое из них?..
В линзе очков, оправленных в тонкую проволоку, на носу «священницы» блеснул солнечный зайчик.
– Некоторые… Согласно нашим традициям, мы обычно исполняем некоторое количество желаний представителей иных цивилизаций, с которыми нам доводится встречаться, в обмен на некоторые деяния, принёсшие нам несомненную пользу.
– А… конечно…
Я быстро посчитал. В несметной тьме легенд обычно говорилось о трех желаниях. Сколько их они уже исполнили? Заключили наш брак с Ривер «на небесах»… кстати, это было одно желание или два? Мы не договаривались о наногенах, которых они к нам подсадили для того, чтобы усилить чувства друг к другу, а заодно сделать наши весьма вариативные ДНК, свойственные повелителям времени, ближе и совместимее. Это принесло нам тогда больше тревог, чем радости. Хотя после того как мы, обнаружив вторжение в собственные клетки, немедленно избавились от него, паранойя понемногу прошла – как будто всё шло вполне естественно, и для сохранения чувств нам не требовались никакие наногены. А потом я пожелал, чтобы Донна Ноубл все вспомнила и осталась в живых, оставаясь человеком до тех пор, пока не придет пора регенерировать в повелительницу времени естественным путем. Это уже три желания или только два? А еще кое-какие наши сумбурные встречи – как их расценивать? Как просто контакты и приключения, или исполнения желаний? Хотя бы вернуться из них живыми и здоровыми домой?..
Если желаний пока исполнено только два, они решили закрыть счет, чтобы не тянуть дальше? И если речь идет о деяниях, они считаются гуртом или в розницу?..
– Количество этих желаний постоянно меняется в зависимости от обоюдной ценности нашего общения, – продолжала «священница», явно понимая, что меня интересует. В самом деле, когда речь шла о Донне, они едва ли не дали понять, что желание у меня еще есть только одно. Хотя, возможно, лишь потому, что я попросил его исполнить прямо, а не они сами изъявили желание что-то сделать. Впрочем, помнится, желание им понравилось, и они с готовностью его исполнили. И они уже изъявляли готовность помочь в деле с Омегой. Правда, доводы всех моих возможных союзников в этом деле кроме них почти заставили меня отказаться от этой идеи. Но я никак не мог справиться с сожалением… День за днем навязчивая идея прокрадывалась в мысли и травила душу: если ты знаешь, что можешь кому-то помочь, следует ли оставлять все как есть и радоваться порядку вещей? Я прекрасно сознавал, что подобных ситуаций бесконечность, и невозможно исправить все хотя бы потому, что это просто невозможно. Бесполезно. И с легкостью может вступить в неразрешимый конфликт с твоим собственным существованием или существованием вообще – никто не может существовать без пищи, формироваться без естественного отбора, без самой смерти, позволяющей сменять формации на новые, более развитые, и так далее… Был у этого беспокойства еще один корень. Я вспоминал это свое чувство. Я хорошо знал его в детстве и едва ли мог с ним успешно справиться. Я подозревал, что и оно было одной из причин безумия, в котором я провел века, гиперзащиты от этого чувства, и я не хотел, чтобы все снова однажды скатилось к этому. Только не опять...
Почему это должно так задевать? Почему это должно задевать – меня? Ха-ха! Меня, который развеял однажды четверть вселенной! Не сделал же я это, Аксис побери, всего лишь борясь с подобным чувством!..
Да, я определенно не хотел повторять старое.
– Мы сами не можем предвидеть, сколько желаний должно быть исполнено. Все в движении, все меняется каждое мгновение.
Если бы эфемеры желали просто «закрыть счет», возможно, стоило бы остеречься. Но даже наногены, которые мы внезапно в себе обнаружили, были, по большому счету лишь призваны преодолеть Проклятие Галлифрея. Может быть, и новая их инициатива не принесет особого вреда?
– Да, конечно… Значит, вы не считаете, что идея попробовать спасти одного из основателей нашей цивилизации так уж безумна и опасна?
«Священница» продолжала благожелательно улыбаться.
– Мы никак не расцениваем подобное желание, мы лишь говорим о том, что его возможно выполнить, если ты желаешь. А мы знаем, что ты желаешь этого уже очень долго. Наш друг беспокоится о тебе.
Я искоса глянул на Рояль. Ну конечно… Беспокоящийся Рояль. Только мне он ничего не говорил об этом. Вздумав взять на себя когда-то обет молчания и похвального не-деяния.
– Понятно.
– Гравитационные старцы готовы помочь тебе здесь и сейчас осуществить твое желание.
– Да!... Только погодите-ка. Я обсуждал эту идею и сам план операции с моими друзьями и соратниками. Каждый из них счел ситуацию неоправданно рискованной.
– А ты сам? – голос «священницы» прошелестел неторопливо и вкрадчиво. Да что с ними такое?.. Почему их так волнуют мои желания? Гм. Может, потому что и они инстинктивно ощущают что-то вроде риска утраты четверти вселенной? Но я все-таки собираюсь на этот раз лучше держать себя в руках… Да и избавиться от опасности более простым способом вселенной тоже никогда ничто не мешало.
– Неужели это имеет значение? Для вас?
– Мы так общаемся и постигаем Вселенную! – терпеливо объяснили эфемеры. – Постигаем другие цивилизации и другие… – по их «плотной голограмме» пробежала легкая рябь-заминка, – вселенные, в которые нам закрыт доступ.
– Ах, вот в чем дело… – я невольно немного расслабился, уяснив, что это не совсем загадочная игра в одни ворота с неизвестным кредитом доверия. – Вы хотите, чтобы я отправился в другую вселенную, по ту сторону черной дыры, в которую попал Омега, и рассказал вам затем, что там происходит? Но ведь вы напрямую общаетесь с гравистарцами, а они легко преодолевают подобные преграды.
– Отчасти верно. Но грейвсы не могут многого нам объяснить так, как можете вы. – Какое занятное слово – грейвсы. Пожалуй, надо будет взять на вооружение, оно и гораздо короче. – Хотя в некоторых аспектах мы более схожи с ними, чем с вами, есть и иные стороны, которые интересны и им, и нам. И если они интересны тебе тоже, не прекрасная ли это возможность получить столь драгоценные крохи информации?
– Ясно… – Отчего-то я испытал еще большее облегчение, осознав, что дело в их собственной любознательности, а значит, основная цель спасательной операции может оставаться под вопросом. Разберемся на месте, что и как. И если все дело в любопытстве, возможно, это отнюдь не одноразовое «исполнение желания». Я могу отправиться сейчас всего лишь на разведку, удовлетворяя наше общее любопытство, а затем мы можем повторить экспедицию, уже лучше подготовившись. – Вы, должно быть, хотите, установить подобие связи с вашими родичами в иной вселенной, передать им своеобразный привет.
«Священница» буквально просияла.
– О да, мы были бы весьма признательны за такую возможность. Наша связь с ними в данный момент достаточно односторонняя. Фотоны, падающие в черную дыру, теряют с нами контакт. Грейвсы весьма добры и порой помогают нам с сообщением, но это не такое живое общение, как то, на которое мы надеемся. Кое-какие оттенки передачи настроения, цвета, освещенности… для них представляют некоторые затруднения.
– Хорошо. В таком случае, я мог бы ознакомиться с ситуацией, как вы желаете, а заодно был бы вовсе не прочь познакомиться с… грейвсами… гравитационными старцами… Как они сами предпочитают, чтобы мы их именовали?
– О, это им совершенно все равно, все данные звуковые вибрации им знакомы и встречают понимание и одобрение.
– Что ж, мне не терпится их увидеть воочию.
«Священница» мнимо «застыла» на какую-то долю мгновения.
– Боюсь, это будет несколько затруднительно. Но они уже здесь, с нами, – она неопределенно повела рукой.
– Да?.. – Оглядевшись, я отметил слабое искажение предметов, будто в гравитационной линзе или преломленное через стекло, колебание нагретого воздуха. – Ах, вот вы о чем, и правда…
Я ощутил очень странное чувство, будто меня сдавило нечто невидимое и продолжало напирать.
– О, я понял, понял, что вы здесь, простите, вы не могли бы поосторожнее?!..
– Не тревожься! – «Священница» ободряюще подняла руку, одновременно прощально помахав. – Мы всего лишь исполняем твое желание! Сейчас ты перенесешься в иную вселенную!..
– Спа!.. – «Спасибо»? «Спасите»? Сам не знаю, что именно хотел из себя выдавить, в следующее мгновение у меня закончился воздух и в глазах все поплыло не только объективно, от «гравитационных искажений». Вы когда-нибудь переживали «спагеттизацию»? Вот и не надо, того не стоит!.. Меня затягивало во внезапно образовавшуюся черную дыру прямо в комнате, сплющивая и скручивая в быстро сматывающуюся в клубок струну. Или не так уж быстро… ведь, как известно, время на границе черной дыры «застывает». Падающий в черную дыру может увидеть всю жизнь собственной вселенной вплоть до момента ее гибели…
Вообще-то, нечто подобное я уже переживал. Око Гармонии любой ТАРДИС представляет из себя черную дыру, а падать в него мне уже приходилось. Впрочем, тогда все было несколько иначе, да и в другой вселенной оказаться всерьез так и не получилось…
Внезапно все кончилось… Я очутился на зеленой полянке, взмокший как мышь и задыхающийся, но целый, живой, и даже не регенерировавший. Нежарко светило солнце, где-то пели птицы, полянка выглядела весьма обычно – трава, какая-то мелочь в ней, сучки, задоринки… Тихо шелестел освежающий ветерок. Отдышавшись, я выпрямился и поднял взгляд – небо было голубым… почти. Скорее, несколько бирюзовым, зеленоватым. И солнце этого мира едва-едва отливало зеленью. Занятно. Что там рассказывал Доктор про свои приключения в мире Омеги? Что то, что он и его спутники видели, было иллюзией их собственного разума, хотя основной являлась иллюзия разума самого Омеги. Бригадир Летбридж-Стюарт, например, был уверен, что находится в Норфолке. Я понятия не имел, почему вижу этот мир именно таким, а еще – точно ли это иллюзия? Ведь если черная дыра лишь врата в иную вселенную, с какой стати ей быть иллюзорной? Если только изначально она не является совершенно непригодной для жизни. Какой именно мир сейчас мог бы копировать мой мозг? Множество их, но никакой в частности. Этот оттенок небес, этот видимый размер солнца… Я точно чувствовал, что это нечто новенькое, пусть и достаточно банальное. Едва ли то, что я видел, откликалось на мое сознание. Тем не менее, состав атмосферы… Я вдохнул поглубже – и вот тут почувствовал что-то почти пугающе знакомое. Как и в тончайшем балансе силы тяжести… Галлифрей! Это очень походило на Галлифрей! Хотя трава не была красной, листва деревьев неподалеку и облака не отливали оранжевым, и в небесах не было ни намека на рыжину. Практически копия Галлифрея, только зеленая...
Рядом что-то мелькнуло, стремительный сгусток света. Не успел я отреагировать, как он соткался в антропоморфное существо – светящегося юношу в щеголеватой античной тунике, будто изваянного из текучего жидкого золота с украшенным крылышками венцом на лихих коротких кудрях.
– Здравствуй, Посланник! – воскликнул юноша, радостно взмахнув руками. – Ты ведь посланник, правда?
– О! Вы – эфемеры?! – уточнил я. – Спасибо, что встречаете… Перемещение оказалось, мягко говоря… дезориентирующим.
– Ты можешь звать меня Гермий! – сообщнически подмигнул юноша. Энергия в нем, похоже, била ключом… То есть, в них – в местных эфемерах.
– Как Гермий, Гермес, Меркурий из земных мифов?
– И еще из многих других! – счастливо рассмеялся Гермий. Он умудрялся выглядеть действительно молодым и беззаботным, и это удивительно не походило на солидную благодушную «священницу» в моем собственном мире. Действительно ли фотоны здесь чувствовали себя более весело, или они просто были так рады поговорить и передать какую-то весточку родичам? Выглядели они как… сбежавшие из-под опеки взрослых подростки.
– Прости, я знаю, что о тебе беспокоятся твои собратья из той вселенной, откуда я пришел, но они толком ничего не сказали, что передать, кроме привета. Судя по всему, они хотели поинтересоваться вашим тут здоровьем и благополучием. Но все произошло довольно сумбурно, тут налетели гравистарцы и…
Гермий снова заливисто расхохотался.
– О да, это они любят – хватать и тащить куда-то, и вообще искажать вокруг себя пространство!
– Надеюсь, они сумеют вернуть меня на место, – выразил я довольно нервное пожелание. Договориться обо всем как следует мы не успели. Да и сам по себе процесс перемещения был тот еще. От одной мысли, что вскоре придется пережить такое снова, захотелось вздрогнуть.
– Не беспокойся об этом! – Гермий «хлопнул» меня по плечу, но я едва ощутил это касание или скорее представил – его рука рассыпалась на мириады светлячков, пронесшихся мимо, ловко обтекая препятствие. – Они все отлично понимают, но выражение мыслей словами им не совсем свойственно. Именно поэтому иногда хотелось бы еще какого-то контакта с нашими родичами. Представляю, как они там волнуются! Но у нас в самом деле все прекрасно, тут отличная вселенная, вполне нормальная и «обычная»! Боюсь, мы тоже не сможем передать нашим родичам ничего существенного, кроме… ну, собственно, они передали нам тебя, показав нам своего друга, а мы сделаем то же самое, передав обратно…
Занятный у них способ общения… Впрочем, возможно, они каким-то образом вложили в меня информацию, которую здесь оставалось только считать, а затем отправить меня обратно с новой вложенной информацией, как дискету. Это бы многое объясняло. Мои собственные слова излишни, они уже получили то, что хотели. А кое-какими тайнами, возможно, не захотели бы делиться ни при каких обстоятельствах. Так вот что значило их «более живое общение». Ясно!
– Значит, то, что я вижу – не иллюзия?
Гермий покачал головой.
– Нет, ни в коей мере! Если только не считать все, что мы видим, иллюзией. Ведь мир выглядит иначе, а вот наше сознание интерпретирует все, что наблюдает, по-своему…
– Да, звучит вполне обычно, – кивнул я. – Но этот мир, он мне подозрительно напоминает…
– Твою родную планету? – быстро спросил Гермий, схватывая на лету. – Все это потому, что это и есть Галлифрей. Только Галлифрей в этой вселенной.
– И он действительно зеленый? – уточнил я, хотя вопрос едва ли стоило считать корректным. Восприятие цвета вещь довольно субъективная, да и способность предметов отражать свет зависит от множества факторов.
– Зеленый! – тем не менее подтвердил Гермий, энергично кивнув. Фотоны знают толк в тонкостях спектра. – А теперь, насколько я осведомлен, я должен проводить тебя к лорду Омеге, как вы и договаривались с моими родичами. И как я договаривался с лордом Омегой…
– Погоди! – воскликнул я. – Ты уже говорил обо мне с Омегой?..
– Верно, мы все устроили! Мы тут с ним иногда общаемся, вот и спросили, заинтересован ли он поговорить с галлифрейцем из другой вселенной. Он был немного удивлен, но сказал, что будет рад.
– Ясно-ясно… – я постарался заглушить шепоток паники в голове: о чем они тут все сговорились без всякого моего участия? Может, даже мое навязчивое желание увидеть Омегу было, в итоге, лишь происками эфемеров? Как же надоела эта вечная паранойя! Я вздохнул и махнул рукой, пожалуй, немного раздраженно. Вот и верь после этого своим «желаниям»! Сами же внушат, сами же исполнят…
– Ты хотел бы еще немного узнать об этом мире, правда? – предупредительно вопросил Гермий. Он явно был настроен очень дружелюбно. – Пойдем, я покажу тебе город!
– Ладно. – Я машинально протянул ему руку, нас окутало на мгновение золотое сияние, и мы вмиг оказались на вершине холма, с которого я увидел сверкающий изумрудный купол Цитадели!..
Я невольно зажмурился и покачал головой. Пусть она походила в буквальном смысле на Изумрудный город, но это была самая настоящая Цитадель. Под нами лежала паутина дорог, теснились предместья и фермерские угодья, а над шпилями башен под прозрачным куполом непрерывно текли цепочки обычного летающего транспорта.
– Да, это настоящий живой Галлифрей, – с непонятной гордостью произнес Гермий. – И лорд Омега правит здесь мудро и счастливо, этот мир процветает! Впрочем, здесь еще иной счет времени, с тех пор, как он тут оказался, его прошло еще не так много, как у вас. Вы ведь хотели именно спасти его, вернуть в свой мир?
– Невероятно! – выдохнул я, чувствуя, что определение «зеленых чертей» обретает для меня какое-то совершенно новое значение. – И вы считаете, что все это настоящее?
– Это и есть настоящее! Пойдем! Теперь ты увидишь его!
Еще одно мгновение золотого вихря, и вот мы уже в каком-то зале, выстланном шахматными плитами, светло и темно-изумрудными.
Мы материализовались рядом с небольшим круглым столиком на изящной витой ножке, на столике стояли блюдо с фруктами, графин с вином и несколько бокалов. Вокруг столика располагались три кресла с высокими спинками, и из одного из них навстречу нам порывисто поднялся сухощавый седеющий таймлорд.
– Рассилон?!.. – воскликнул он негромко.
– Нет… – Похоже, кое о чем они его все же не предупредили… – Лорд Омега?
Он шумно выдохнул, огонь в его темно-серых глазах чуть померк.
– Простите, – он приветственно наклонил голову. – В первое мгновение мне показалось… Неважно. – И он тихонько усмехнулся. – Я вдруг подумал, что это мой старый друг называет себя Мастером. Это было бы на него похоже!
Я неловко кашлянул. Чувствуя себя еще более неловко.
– Извините, что разочаровал.
– Это неважно, – повторил Омега. И мне показалось, что в его глазах мелькнула затаенная боль. – Садитесь, пожалуйста, я ждал вас.
– Благодарю. – Я сел в ближайшее кресло. Гермий примерился к соседнему и сделал вид, что присел на подлокотник – наполовину рассеянно просочившись насквозь. – Значит, вам поведали уже всё?.. – И это уже не просто разведка? Придется принимать решение и, возможно, забирать его отсюда прямо сейчас, неважно, во что это выльется?
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – заверил Омега наливая вино в бокал и пододвигая его мне. Эфемерам вино определенно было без надобности, с Гермием он лишь обменялся благосклонными кивками.
– Я имею в виду, что я хотел предложить вам вернуться в нашу вселенную…
Омега вздрогнул и осторожно поставил графин на стол, будто едва его не выронив.
– В какую именно? – уточнил Омега.
– В нашу… полагаю, откуда вы родом, как и я… – Я невольно обратил внимание, как дрожат его руки. Он понял, что я это заметил, и положил ладони на колени, слегка их стиснув. – В ту, где небеса Галлифрея отливают золотом, а травы багрянцем. Я ошибаюсь в чем-то?..
Омега мгновение сидел неподвижно, затем сделал очень глубокий вдох, прерывисто выдохнул, прикрыв глаза.
– Да, верно, мой Галлифрей выглядел так, пока я не стал причиной его гибели.
– Но вы не стали! – воскликнул я изумленно.
– Еще как стал, – печально улыбнулся Омега. – Вы не представляете, как невероятно я рад тому, что есть еще вселенные, в которых существует Галлифрей. В которых его история протянулась еще на тысячелетия. В которых он уцелел после того, как Око Гармонии открылось, и я не остался единственным его жалким осколком, «вернувшись» на планету, которая была копией моей. На которую я вернулся героем, на которой стал правителем, и только я знал, что я сделал…
Я смотрел на него в огромном изумлении, забыв про вино. Происходящее не походило ни на что. Ни на рассказы Доктора, ни на чьи-либо другие.
– Эфемеры знают, когда произносится истина, – негромко проговорил Гермий. – Это одна из ее граней. Око Гармонии открылось, когда Галлифрей и вся его вселенная погибли. Рука Омеги уничтожила его. Но Галлифрей уцелел и одержал победу. Это другая грань истины. Там погиб Омега. По крайней мере – исчез в другой вселенной. Навсегда.
– Навсегда, – сказал Омега. – Вы можете говорить что угодно, но я не могу вернуться в свой мир, как бы того ни желал. Не войти дважды в одну и ту же воду. Я видел, как погибла моя планета, как рушилась моя вселенная, как догорали звезды, как разрывались последние атомы, я видел все это, прежде чем попал сюда.
– Но это же обычное дело! Время застывает на границе черной дыры! Подобный эффект был предсказан многими, даже цивилизациями куда проще нас! – Сам я подобного, правда, не видел, когда попадал сюда. По счастью. Но подозревал, что грейвсы создали для меня весьма портативную микроскопическую псевдочерную дыру, которая не должна была продемонстрировать всех своих сногсшибательных эффектов. А вот Омега, падая в настоящую черную дыру, все их пережил. – Вы всего лишь видели будущее нашей вселенной. Всё когда-нибудь кончается.
Омега отрешенно покачал головой.
– Я его не просто видел. Я его пережил. Пережил целую вселенную. Я в самом деле был Омегой – завершающей точкой. Дланью конца. Пусть я могу двигаться дальше, но какой бы то ни было мир уже никогда не станет моим прежним миром. Можно сколько угодно возвращаться назад во времени, но именно то, что хочется исправить, уже никогда не будет исправлено. Время есть время. И власть над ним имеет свою цену. Все, что я могу исправить – это другой мир. Например, этот. Может быть, я не так плохо справляюсь?
Я обвел взглядом зал. Торжественные своды, мягкие занавеси. Вспомнил оживленный город, не менее живые предместья. Этот Галлифрей был даже более живым, чем тот, что я помнил. Я не мог проверить всего, и едва ли изучение одного из бесконечности миров имело огромное значение, но у меня не было оснований не верить Гермию, что Омега правит здесь мудро и счастливо. Правит всем Галлифреем. Он был здесь героем – это именно то, чего он, как я знал, был лишен в моем мире. Я не видел в нем признаков безумия, отчаяния или исступления. Только печаль, сожаление и стремление исправить хоть что-то. Мы не эфемеры, но тоже чувствуем многое. Мы ведь раса телепатов. Особенно если хотим сообщить друг другу что-то без слов – стоит открыться, и ты понимаешь, что это правда, если твое желание передать это по-настоящему сильно.
– Этот Галлифрей уже существовал, когда вы «вернулись» сюда, открыв Око Гармонии? – уточнил я.
– Да. Существовал, – подтвердил Омега и задумчиво улыбнулся, вспоминая. – Хоть и несколько менее развитый, чем мой.
– А Рассилон? – внезапно спросил я. – Он тоже был здесь?
Омега вздохнул и как будто скрипнул зубами.
– Нет, он погиб. Пытаясь открыть Око Гармонии в этом мире.
– О… – протянул я изумленно. – А был ли здесь другой Омега?
– Да. Оба они сгинули. А я «вернулся», как единственный «уцелевший» в той самой экспедиции.
– Понятно. – Почему-то мне хотелось верить, что вот этот Омега и был настоящим в нашей вселенной… Хотя он и уверял, что его вселенная определенно погибла. Возможно, это была лишь непреодолимая психологическая травма. Что поделать, у многих из нас проблемы…
Но одного я точно отнять не мог. У него был Галлифрей. Его собственный. Живой. Как у меня был мой.
– Значит, говорите, в вашей вселенной меня все еще помнят? Мне сказали, что в ней прошло куда больше времени со дня моего исчезновения, чем здесь с часа моего «возвращения»! Сменилось вдесятеро, а то и в сотню раз больше поколений повелителей времени. Вы и правда так себя называете?
– Еще бы! У нас вас тоже считают великим героем. И собственно… Времени прошло столько, что наш Галлифрей уже погиб. Возможно, временно… И мы пытаемся восстановить нашу цивилизацию. Но у нас не очень много исходного генетического материала. Но если бы вы позволили мне забрать ваш бокал…
Омега рассмеялся от души.
– Отчего бы и нет! У нас тут вообще немало «генетического материала»! Целая планета!
В голове у меня прозвучал тревожный звоночек. Все-таки это была другая вселенная. С Изумрудным городом-Галлифреем. Стоило ли заполнять наш мир чем-то чужим?
– Благодарю, лорд Омега, вашего бокала будет совершенно достаточно.
Омега поднял бокал за ножку, изобразил в воздухе тост, допил вино и с улыбкой протянул мне то, что я просил.
– Что ж, пожалуйста! Кто знает. Может быть, часть меня и правда «вернется» на родину. Та часть, для которой совершенно неважно все прошлое.
– Спасибо!.. – сказал я, принимая бокал. И это все, что я успел сказать: воздух вокруг меня заколебался, и меня мгновенно скрутило в клубок спагетти вместе с бокалом Омеги. Очнулся я на стуле перед Роялем, сжимая в одной руке непострадавший бокал и опять пытаясь отдышаться.
– Не могли бы вы все-таки предупреждать, когда такое происходит! – прохрипел я возмущенно.
Пожилая «священница» благостно взирала на меня сквозь очки, скромно сложив руки на животе.
– Но ведь все в порядке, не правда ли? – справилась она заботливо. Никаких пространственных искажений поблизости, по счастью, не наблюдалось.
– Надеюсь, что правда… И надеюсь, что я в собственной вселенной, а не далек знает в какой!..
– Ну разумеется, в своей! – заверила «священница», сладко улыбаясь. – По крайней мере настолько, насколько это вообще возможно!..
@темы: New Gallifrey, Деанон 2017, The War Games, сказки
-
-
22.03.2017 в 16:28За Омегу!
-
-
22.03.2017 в 16:28-
-
22.03.2017 в 17:59Вовчег, Спасибо, друг!