Coeur-de-Lion & Mastermind
Первая запись, которую я увидел, осознав, что уже 22 февраля.
10 лет со дня смерти отца.
Не хочу воспринимать дату в прямом смысле.
Пусть будет как какой-то этап "освобождения".
"Им все открыто, солнца яркий мед
Пусть превратит в сиянье соль и воду".
10 лет со дня смерти отца.
Не хочу воспринимать дату в прямом смысле.
Пусть будет как какой-то этап "освобождения".
"Им все открыто, солнца яркий мед
Пусть превратит в сиянье соль и воду".
22.02.2011 в 00:51
Пишет Nayra:Про падающие яблоки.
На всякий случай - оно как-то само вылезло, скорее всего "выход" какого-то другого человека через меня, переживания лирического героя не имеют к автору стиха никакого прямого отношения.
"А когда истает плоть моя теплом в декабре —
В чье спеленутое тело дух мой в марте войдет?
Ты по смеху отыщи меня в соседнем дворе,
И к тебе с моей усмешкой кто-нибудь подойдет."
(с) Башня Rowan.
Оставайся, истлевшее яблоко, здесь, не ношу бесполезного груза, в полушаге вон к той изумрудной звезде ты, постылое, только обуза.
Я поставила таймер на тысячу лет, прозвенит - и вздохнуть не успею...
Растворяются яблоки в щедрой земле, им на смену все новые спеют. Ветки тянутся вверх, корни пьют глубину, а плоды беззаботно плодятся, почему бы сюда на денек не свернуть; опыт, знания - вдруг пригодятся? Время здесь вычисляют легко и смешно - сколько раз облетели светило, и любой дорожит оборотами, но мне б и пары десятков хватило. Поначалу забавно: трава зелена, солнце желтое, дождик прохладный, но как только закончат тебя пеленать, отпускают. Накормлен, и ладно. И живешь, и растешь, подставляешь бока желтоватому теплому свету, и не веришь ни в бога, ни в черта, пока не придет это жуткое лето. Раз - цепляешься взглядом, два - рядом идешь, три - сплетаешься духом и телом... Десять. Злой, ледяной, несмолкающий дождь, и трава за окном пожелтела, и ни рук, и ни глаз, уж молчу о душе, а казалось - в пол-шаге от рая. Удержать не смогла, так хотелку зашей, пусть внутри ретивОе играет. И жалеешь себя, и желаешь уйти, и забьешься зализывать раны. А когда жутких лет набралось к десяти, даже взгляд не цепляется, странно. Пара яблок, что рядом успели упасть, подрастают, а ты им не рада, оба слишком другие, отцовская масть, право слово, прибила бы гада. Почему-то еще получается жить, по привычке уже, не иначе, словно сонная муха в окошке жужжит, словно небо по осени плачет. А потом что-то дергает, тянет, ведёт, распрямляет кривой позвоночник, и совсем не холодным, зеленым дождем, настигает сентябрьской ночью...
Оставайся, усталое яблоко, гнить, растворяйся на радость природе. Здесь светло, и танцуют цветные огни, и какие-то ангелы бродят, я поставила таймер, теперь - только ждать. Ух, и скорость, в глазах зарябило. На меня нежной зеленью смотрит звезда, как глаза, чьи - уже позабыла.
URL записиНа всякий случай - оно как-то само вылезло, скорее всего "выход" какого-то другого человека через меня, переживания лирического героя не имеют к автору стиха никакого прямого отношения.
"А когда истает плоть моя теплом в декабре —
В чье спеленутое тело дух мой в марте войдет?
Ты по смеху отыщи меня в соседнем дворе,
И к тебе с моей усмешкой кто-нибудь подойдет."
(с) Башня Rowan.
Оставайся, истлевшее яблоко, здесь, не ношу бесполезного груза, в полушаге вон к той изумрудной звезде ты, постылое, только обуза.
Я поставила таймер на тысячу лет, прозвенит - и вздохнуть не успею...
Растворяются яблоки в щедрой земле, им на смену все новые спеют. Ветки тянутся вверх, корни пьют глубину, а плоды беззаботно плодятся, почему бы сюда на денек не свернуть; опыт, знания - вдруг пригодятся? Время здесь вычисляют легко и смешно - сколько раз облетели светило, и любой дорожит оборотами, но мне б и пары десятков хватило. Поначалу забавно: трава зелена, солнце желтое, дождик прохладный, но как только закончат тебя пеленать, отпускают. Накормлен, и ладно. И живешь, и растешь, подставляешь бока желтоватому теплому свету, и не веришь ни в бога, ни в черта, пока не придет это жуткое лето. Раз - цепляешься взглядом, два - рядом идешь, три - сплетаешься духом и телом... Десять. Злой, ледяной, несмолкающий дождь, и трава за окном пожелтела, и ни рук, и ни глаз, уж молчу о душе, а казалось - в пол-шаге от рая. Удержать не смогла, так хотелку зашей, пусть внутри ретивОе играет. И жалеешь себя, и желаешь уйти, и забьешься зализывать раны. А когда жутких лет набралось к десяти, даже взгляд не цепляется, странно. Пара яблок, что рядом успели упасть, подрастают, а ты им не рада, оба слишком другие, отцовская масть, право слово, прибила бы гада. Почему-то еще получается жить, по привычке уже, не иначе, словно сонная муха в окошке жужжит, словно небо по осени плачет. А потом что-то дергает, тянет, ведёт, распрямляет кривой позвоночник, и совсем не холодным, зеленым дождем, настигает сентябрьской ночью...
Оставайся, усталое яблоко, гнить, растворяйся на радость природе. Здесь светло, и танцуют цветные огни, и какие-то ангелы бродят, я поставила таймер, теперь - только ждать. Ух, и скорость, в глазах зарябило. На меня нежной зеленью смотрит звезда, как глаза, чьи - уже позабыла.
)
Явно не им самим, и ощущал себя "новеньким", только функции те же. Видимо, один из пресловутых "замов", которых у него много и которых никто не видел (хотя в "Мрачном Жнеце" вроде бы был распад на составляющие, а потом все объединились, но Пратчетт продолжал "темнить" и утверждать, что замы есть 
In hoc signo vinces