Coeur-de-Lion & Mastermind
(Экзотическое слово "эписодий" утащено из сценария понравившегося спектакля из репертуара тетра, о котором еще будет рассказано).
20-21 июня. Шампанское на рассвете.
Вылетали 20 числа утром из «Внуково». В Якутск, на открытие «Галереи Зарубежного искусства», филиала Национального Художественного музея, причем зарубежного в данном случае имело смысл исключительно «западноевропйского». Охват примерно от 15 века, до 19, не считая некоторых античных скульптур. В свое время коллекцию эту собирал ученый-естествоиспытатель и искусствовед Михаил Федорович Габышев, наследники которого по его неофициальному завещанию передали коллекцию республиканскому музею. Причем, директор музея в настоящее время - также Габышева Ася Львовна, точно не скажу, но по-моему, его внучатая племянница. Мы везли с собой и его прямых внуков, которые когда-то и передали музею коллекцию, и были теперь почетными гостями музея.
Время лета, грубо говоря - шесть часов с небольшим. Разница во времени с Якутском - тоже шесть часов, причем, раз Якутск находится восточней на означенные «шесть часов», то получается, что дорога туда в любом случае занимает не меньше 12 часов - вылетаешь в десять утра, прилетаешь в десять вечера - при самом лучшем раскладе. Но если задержать рейс на полтора часа, а потом еще совершить промежуточную посадку в Сургуте, то прилет состоится не раньше двух часов ночи. Но пока мы летели, из Сургута, то все ждали, когда же начнет смеркаться, тем более, что летим на восток, в сторону, обратную движению солнца. Десять часов - светло. Одиннадцать часов - светло. И тут до меня доходит - да ведь белая ночь, к тому же астрономически почти самая-самая короткая в году. Блеск! Не потемнело ни на минуту, над облаками - красота, фиолетово-пурпурная полоса, которую я обозвал «полосой стратосферы», край облаков, вместо горизонта, и где-то слева до двух часов ночи пылал ослепительный золотой закат. Спускаемся - внизу тайга - как подстриженные газоны, и огромная Лена - действительно огромная, гораздо длиннее Волги и Енисея, обычно упоминающихся как крупнейшие наши реки (Лена, впрочем, в Европу не попадает (хотя, и Енисей тоже), а Нил и Амазонка еще длиннее, но они уже даже на других континентах). Еще не совсем просохли ежегодные разливы, и на самом подлете казалось, что кучка домиков выступает прямо из воды посреди гигантской заводи с зелеными ядовитыми топями, и вот туда-то мы и садимся, не то в реку, где в некоторых местах от одного берега не видно другого, как в море, не то куда-то посередку самой топи. Но сели благополучно, и даже мягко, вообще без ощущения соприкосновения шасси с посадочной полосой.
Летели чартерным рейсом с кучей артистов, летящих на фестиваль "Радуга", и делегациями Конгресса национальных объединений России, так что, нас еще и торжественно встречали у трапа молодые люди в национальных костюмах, весело помахивая конскохвостыми метелками. В эти дни праздновались 375 лет вхождения Якутии в состав России, да и обычный национальный праздник был на днях - Ысыах (кто придумал такую жуткую транскрипцию в переводе? В оригинале это слово звучит как Ысэх - солнцестояние и местная встреча лета так как все раскаляется после долгой зимы как раз к этому времени. (По-моему, даже насчет именно встречи лета не совсем правильное определение - просто праздник солнца, и вместе с ним - обозначение языческого нового года, а уж раскалилось там все и до того будь здоров). Веселая встреча, светло как днем, читать можно, комары, как выразилась матушка - как ирландские террористы - рыжие и здоровенные. Подскакали к зданию аэровокзала, и к нам с небольшим опозданием подкатила встречающая машина из музея с самим директором - давней матушкиной подругой детства, которая все это время благополучно застряла на работе, и если бы ей не надо было никого встречать в два часа ночи, может, так бы и оставалась в музее, продолжая готовить новое здание к открытию. Но мы милосердно забрали ее к ней же домой, (Габышевы, летевшие с нами, отправились пока к другим своим родственникам) где нас ждала куча вкусных пирожков и прочих разносолов, а также шампанское, которое мы и пили за разговорами на лоджии, где небо только светлело и светлело, до полпятого утра. В три начало светлеть еще больше, в четыре вовсю золотился восход. (Понравилась картинка внизу, под лоджией - кто-то изобразил на каменной стенке летающую тарелку и написал три большие буквы: UFO (НЛО)
Сфотографировал на мобильник, но вряд ли что-то получится. )
Поутру доблестный директор музея отправилась на работу, а мы со своим шестичасовым сдвигом в мозгах, приходили в себя чуть не до обеда, после чего отправились наконец в музей, и нас тут же отправили в театр - вообще, по плотности размещения театров, Якутск просто какой-то передовой город. И эти традиции у них действительно давние, неудивительно, что хоть в этом году им не слишком повезло с «Бернардой Альбой», обычно они не уходят без трофеев с «Золотых масок» и зарубежных выступлений.
Небольшой, в сущности, театрик («сатиры и юмора»? «Эстрады и юмора?» - вот не помню) был почти полностью заполнен, в холле располагался небольшой этнографический музей, а на входе нас перехватили актеры и совершили какой-то очищающее-благословительный обряд, проведя кругом вокруг ступки с какими-то возжиганиями - спектакль был местно-эпический, по одному из сюжетов «Олонхо» (ударение на последний слог, не верьте тому, кто скажет иначе, даже в каком-нибудь мыльном сериале на центральном канале). Как обычно, рыцари «боотуры» спасали дев, сражались с существами из нижнего мира, и общались с посланниками верхнего). Играли правда хорошо. Радиоперевод я взять забыл, так что практически ни слова не понял, но играли правда хорошо, и хоть мы собирались смыться под шумок после первого отделения, но потом это желание как-то пропало, да и отделение оказалось всего одно, и совершенно необременительное (еще мне нравится, что начало спектаклей у них не в семь вечера, а как правило, в шесть, после чего остается еще уйма свободного времени, а в белые ночи вообще практически никто и не спит. (Во время спектакля одолели какие-то философские мысли о восприятии мужчин и женщин в архаическом патриархальном языческом обществе, и прочие размышления о «неполноценных богах» и вполне «полноценных ангелах», проводниках между мирами, состояниями покоя и становления, равновесия и нарушенного равновесия, если когда-нибудь, мысль дозреет, то возможно, будет отдельная статейка по этому поводу.)
Еще только по дороге в музей, а затем в театр, убедился в правильности своего недавнего стихотворного заявления «Небо не равное над землею» - солнце там в сухом воздухе шпарит так, что хотя в Москве я даже не вспоминаю, как правило, о темных очках, там купил их на первом же углу - смотреть иначе по сторонам совершенно невозможно, свет ослепительный и обжигающий. И вероятно, повинен не только воздух, но и сами широты и положение солнца над горизонтом, недаром оттуда летом все приезжают как головешки, как выразился один таксист, еще в советские годы, обращаясь к моей тетушке: «Вы к нам из солнечного Ашхабада?» «Да нет, - сказала тетушка, - из вечной мерзлоты», чем сильно его озадачила.
После спектакля отправились за кулинарной экзотикой в «Тыгын-Дархан» - один из самых пафосных отелей и ресторанов, одноименный с одним из национальных героев, чуть не первопредков. Но я пока не прояснил точно этот вопрос, так как пока слышал только про такого первопредка как Эллей, тем более, что приходится он первопредком некоторым родичам, а соответственно, некоторым боком, и мне. Надо будет, как-нибудь, на досуге посерьезней заняться этнографией.
Кумыс, к сожалению, а может, к счастью, закончился, так что перебились мы с Габышевыми брусничным морсом, и чиром в горшочках. Чир - это такая рыба. Говорят, вкусная, но мне опять повезло - у всех филе как филе, а у меня куча костей, и даже чешуя Заели это счастье национальным десертом - «кёрчахом». Не знаю, как именно это пишется в нормальной транскрипции, но произносится это именно как кёрчах - густые взбитые сливки со свежими ягодами или вареньем. Действительно вкусная штучка.
Потом все дружно отправились в нвое здание музея, с еще не развешенными катинами, непоставленным до конца светом, и нерасставленными по местам скульптурами. На самом деле, замечательная коллекция. Я сразу же завис рядом с картиной Моро у самого входа, на которой, судя по надписи на раме была изображена «Сцена из времен Французской революции». Правда, сюжет меня немного озадачил - в центре - умирающий на собственной постели, рядом с ним изумленный мальчишка-газетчик, тут же кто-то в мундире времен Директории со скорбным лицом. Ася Львовна тут же поспешила добавить, что на самом деле картина называется «Смерть английского поэта Томаса Чаттертона», что озадачило меня еще больше. Так как Чаттертон покончил с собой, отравившись в возрасте 17 лет, в 1770 году. Впрочем, сколько лет было умирающему, понять сложно. А все прочее - аллегория позднего времени? Мол, «живи ты лет на двадцать позже и в другой стране, не пришлось бы травиться»? Не исключено. В любом случае, картина прекрасно написана и очень живая. Отыскал среди картин свой любимый Ван-Дейковский «Тройной портрет Карла I», памятный по родительской выставке 1989 года, полюбовался на испанцев конца 16 века, на гравюры Дюрера, Рембрандта, и того же Ван-Дейка, послушал историю Габышева о том, как в младенчестве он шарахался от головы смеющегося фавна. Прекрасные экспонаты, но в плане развески и впрямь конь не валялся - здание сдавали почти впритык к открытию.
20-21 июня. Шампанское на рассвете.
Вылетали 20 числа утром из «Внуково». В Якутск, на открытие «Галереи Зарубежного искусства», филиала Национального Художественного музея, причем зарубежного в данном случае имело смысл исключительно «западноевропйского». Охват примерно от 15 века, до 19, не считая некоторых античных скульптур. В свое время коллекцию эту собирал ученый-естествоиспытатель и искусствовед Михаил Федорович Габышев, наследники которого по его неофициальному завещанию передали коллекцию республиканскому музею. Причем, директор музея в настоящее время - также Габышева Ася Львовна, точно не скажу, но по-моему, его внучатая племянница. Мы везли с собой и его прямых внуков, которые когда-то и передали музею коллекцию, и были теперь почетными гостями музея.
Время лета, грубо говоря - шесть часов с небольшим. Разница во времени с Якутском - тоже шесть часов, причем, раз Якутск находится восточней на означенные «шесть часов», то получается, что дорога туда в любом случае занимает не меньше 12 часов - вылетаешь в десять утра, прилетаешь в десять вечера - при самом лучшем раскладе. Но если задержать рейс на полтора часа, а потом еще совершить промежуточную посадку в Сургуте, то прилет состоится не раньше двух часов ночи. Но пока мы летели, из Сургута, то все ждали, когда же начнет смеркаться, тем более, что летим на восток, в сторону, обратную движению солнца. Десять часов - светло. Одиннадцать часов - светло. И тут до меня доходит - да ведь белая ночь, к тому же астрономически почти самая-самая короткая в году. Блеск! Не потемнело ни на минуту, над облаками - красота, фиолетово-пурпурная полоса, которую я обозвал «полосой стратосферы», край облаков, вместо горизонта, и где-то слева до двух часов ночи пылал ослепительный золотой закат. Спускаемся - внизу тайга - как подстриженные газоны, и огромная Лена - действительно огромная, гораздо длиннее Волги и Енисея, обычно упоминающихся как крупнейшие наши реки (Лена, впрочем, в Европу не попадает (хотя, и Енисей тоже), а Нил и Амазонка еще длиннее, но они уже даже на других континентах). Еще не совсем просохли ежегодные разливы, и на самом подлете казалось, что кучка домиков выступает прямо из воды посреди гигантской заводи с зелеными ядовитыми топями, и вот туда-то мы и садимся, не то в реку, где в некоторых местах от одного берега не видно другого, как в море, не то куда-то посередку самой топи. Но сели благополучно, и даже мягко, вообще без ощущения соприкосновения шасси с посадочной полосой.
Летели чартерным рейсом с кучей артистов, летящих на фестиваль "Радуга", и делегациями Конгресса национальных объединений России, так что, нас еще и торжественно встречали у трапа молодые люди в национальных костюмах, весело помахивая конскохвостыми метелками. В эти дни праздновались 375 лет вхождения Якутии в состав России, да и обычный национальный праздник был на днях - Ысыах (кто придумал такую жуткую транскрипцию в переводе? В оригинале это слово звучит как Ысэх - солнцестояние и местная встреча лета так как все раскаляется после долгой зимы как раз к этому времени. (По-моему, даже насчет именно встречи лета не совсем правильное определение - просто праздник солнца, и вместе с ним - обозначение языческого нового года, а уж раскалилось там все и до того будь здоров). Веселая встреча, светло как днем, читать можно, комары, как выразилась матушка - как ирландские террористы - рыжие и здоровенные. Подскакали к зданию аэровокзала, и к нам с небольшим опозданием подкатила встречающая машина из музея с самим директором - давней матушкиной подругой детства, которая все это время благополучно застряла на работе, и если бы ей не надо было никого встречать в два часа ночи, может, так бы и оставалась в музее, продолжая готовить новое здание к открытию. Но мы милосердно забрали ее к ней же домой, (Габышевы, летевшие с нами, отправились пока к другим своим родственникам) где нас ждала куча вкусных пирожков и прочих разносолов, а также шампанское, которое мы и пили за разговорами на лоджии, где небо только светлело и светлело, до полпятого утра. В три начало светлеть еще больше, в четыре вовсю золотился восход. (Понравилась картинка внизу, под лоджией - кто-то изобразил на каменной стенке летающую тарелку и написал три большие буквы: UFO (НЛО)
Сфотографировал на мобильник, но вряд ли что-то получится. )Поутру доблестный директор музея отправилась на работу, а мы со своим шестичасовым сдвигом в мозгах, приходили в себя чуть не до обеда, после чего отправились наконец в музей, и нас тут же отправили в театр - вообще, по плотности размещения театров, Якутск просто какой-то передовой город. И эти традиции у них действительно давние, неудивительно, что хоть в этом году им не слишком повезло с «Бернардой Альбой», обычно они не уходят без трофеев с «Золотых масок» и зарубежных выступлений.
Небольшой, в сущности, театрик («сатиры и юмора»? «Эстрады и юмора?» - вот не помню) был почти полностью заполнен, в холле располагался небольшой этнографический музей, а на входе нас перехватили актеры и совершили какой-то очищающее-благословительный обряд, проведя кругом вокруг ступки с какими-то возжиганиями - спектакль был местно-эпический, по одному из сюжетов «Олонхо» (ударение на последний слог, не верьте тому, кто скажет иначе, даже в каком-нибудь мыльном сериале на центральном канале). Как обычно, рыцари «боотуры» спасали дев, сражались с существами из нижнего мира, и общались с посланниками верхнего). Играли правда хорошо. Радиоперевод я взять забыл, так что практически ни слова не понял, но играли правда хорошо, и хоть мы собирались смыться под шумок после первого отделения, но потом это желание как-то пропало, да и отделение оказалось всего одно, и совершенно необременительное (еще мне нравится, что начало спектаклей у них не в семь вечера, а как правило, в шесть, после чего остается еще уйма свободного времени, а в белые ночи вообще практически никто и не спит. (Во время спектакля одолели какие-то философские мысли о восприятии мужчин и женщин в архаическом патриархальном языческом обществе, и прочие размышления о «неполноценных богах» и вполне «полноценных ангелах», проводниках между мирами, состояниями покоя и становления, равновесия и нарушенного равновесия, если когда-нибудь, мысль дозреет, то возможно, будет отдельная статейка по этому поводу.)
Еще только по дороге в музей, а затем в театр, убедился в правильности своего недавнего стихотворного заявления «Небо не равное над землею» - солнце там в сухом воздухе шпарит так, что хотя в Москве я даже не вспоминаю, как правило, о темных очках, там купил их на первом же углу - смотреть иначе по сторонам совершенно невозможно, свет ослепительный и обжигающий. И вероятно, повинен не только воздух, но и сами широты и положение солнца над горизонтом, недаром оттуда летом все приезжают как головешки, как выразился один таксист, еще в советские годы, обращаясь к моей тетушке: «Вы к нам из солнечного Ашхабада?» «Да нет, - сказала тетушка, - из вечной мерзлоты», чем сильно его озадачила.
После спектакля отправились за кулинарной экзотикой в «Тыгын-Дархан» - один из самых пафосных отелей и ресторанов, одноименный с одним из национальных героев, чуть не первопредков. Но я пока не прояснил точно этот вопрос, так как пока слышал только про такого первопредка как Эллей, тем более, что приходится он первопредком некоторым родичам, а соответственно, некоторым боком, и мне. Надо будет, как-нибудь, на досуге посерьезней заняться этнографией.
Кумыс, к сожалению, а может, к счастью, закончился, так что перебились мы с Габышевыми брусничным морсом, и чиром в горшочках. Чир - это такая рыба. Говорят, вкусная, но мне опять повезло - у всех филе как филе, а у меня куча костей, и даже чешуя
Заели это счастье национальным десертом - «кёрчахом». Не знаю, как именно это пишется в нормальной транскрипции, но произносится это именно как кёрчах - густые взбитые сливки со свежими ягодами или вареньем. Действительно вкусная штучка. Потом все дружно отправились в нвое здание музея, с еще не развешенными катинами, непоставленным до конца светом, и нерасставленными по местам скульптурами. На самом деле, замечательная коллекция. Я сразу же завис рядом с картиной Моро у самого входа, на которой, судя по надписи на раме была изображена «Сцена из времен Французской революции». Правда, сюжет меня немного озадачил - в центре - умирающий на собственной постели, рядом с ним изумленный мальчишка-газетчик, тут же кто-то в мундире времен Директории со скорбным лицом. Ася Львовна тут же поспешила добавить, что на самом деле картина называется «Смерть английского поэта Томаса Чаттертона», что озадачило меня еще больше. Так как Чаттертон покончил с собой, отравившись в возрасте 17 лет, в 1770 году. Впрочем, сколько лет было умирающему, понять сложно. А все прочее - аллегория позднего времени? Мол, «живи ты лет на двадцать позже и в другой стране, не пришлось бы травиться»? Не исключено. В любом случае, картина прекрасно написана и очень живая. Отыскал среди картин свой любимый Ван-Дейковский «Тройной портрет Карла I», памятный по родительской выставке 1989 года, полюбовался на испанцев конца 16 века, на гравюры Дюрера, Рембрандта, и того же Ван-Дейка, послушал историю Габышева о том, как в младенчестве он шарахался от головы смеющегося фавна. Прекрасные экспонаты, но в плане развески и впрямь конь не валялся - здание сдавали почти впритык к открытию.
-
-
30.06.2007 в 19:32Спускаемся - внизу тайга - как подстриженные газоны, и огромная Лена - действительно огромная, гораздо длиннее Волги и Енисея, обычно упоминающихся как крупнейшие европейские реки (Лена, впрочем, в Европу не попадает, а Нил и Амазонка еще длиннее, но они уже даже на других континентах). (выделено мной - Moire)
Географ, взгляни на глобус, тебе его зачем подарили?
И не пытайся меня убедить, что я два года прожила на берегу Енисея, ухитрившись при этом не покинуть пределов Европы.
-
-
30.06.2007 в 19:50-
-
30.06.2007 в 20:40А Енисей, к твоему сведению, протекает с юга на север, впадает соответственно в Северный Ледовитый океан и делит Сибирь на Западную и Восточную. Енисей-батюшка - слышал? Может, он и не самая крупная река Евразии, но в десятку самых крупных попадает точно.
-
-
01.07.2007 в 15:27Ну, слышал, и в чисто-восточные его никогда не принимал, и пожалуй, что правильно
Кстати, насчет Европы и Азии, больше слышал про разделение Уральским хребтом.
Попадает или нет, а Лена длиннее
-
-
01.07.2007 в 17:47Енисей делит Сибирь, которая целиком лежит в Азии, на Западную и Восточную.
Еще есть Обь. Чисто сибирская (азиатская) река, которая протекает еще западнее Енисея, но это не делает ее европейской рекой.