Coeur-de-Lion & Mastermind
Еще немного моих разбросанных по выкладкам дженовых драбблов, на этот раз больше о другом персонаже из разных полуальтернативных и альтернативных веток.
Дорогой мой мальчик
драббл, 460 слов, джен,драма, ангст психология
Персонажи: Тектеюн и ее сын
Спойлеры к финалу 12 сезона и неоправданные домыслы
– Дорогой мой мальчик… – медленно и негромко проговорила Тектеюн, очень медленно и негромко, голосом, похожим на мертвый, что ж, она всегда так говорила, да и смотрела. Хоть и привезла с собой зачем-то чужую девочку, будто умела быть матерью и будто у нее было доброе сердце. Оно не помешало ей отправиться за тридевять звезд, а потом вернуться домой, как ни в чем не бывало, с другим ребенком, который поглощал все ее внимание – кто он был, этот ребенок, и откуда, как оказался там, где она его нашла, чем отличался от знакомых ей людей? Нашла себе игрушку, предмет для исследования, а чем был ее собственный ребенок? Просто обычным ребенком – никем, она так часто смотрела на него не видя, будто сквозь него, куда-то вдаль, от чего по коже по неясной причине бежали мурашки и, казалось, застывала кровь. А теперь еще это. – Ты же понимаешь, что натворил?
Ответа не требовалось. Да, он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать. Но главное ждало впереди.
– На твое счастье, она не похожа на нас, – проговорила Тектеюн все так же тихо и медленно, будто неспешно укладывала сверху тяжелые свинцовые плиты. – Она не умерла. Что ни в коей мере не смягчает твою вину.
Тишина после этих слов казалась невыносимой и бесконечной.
– Но… – он столкнулся с «мертвым» взглядом матери и безнадежно замолчал, чувствуя себя брошенным. Давным-давно, когда она улетела – и на самом деле никогда больше не возвращалась.
– Но я люблю тебя больше всего на свете, – продолжала Тектеюн. – Как бы ты ни был виноват, я желаю для тебя самого лучшего. Я узнаю, как ей удалось не умереть, и, когда я пойму, как это происходит, я передам тебе этот дар.
– Мама… – он взглянул на нее ошеломленно, но не увидел, чтобы черточки ее лица хоть как-то потеплели.
– Но, когда получишь его – помни, что ты его не стоишь. Никогда не забывай этого. Ни на минуту. Понятно?
Повисла пауза.
– Я не слышу. Понятно?
– Понятно…
– Это может оказаться больно. Скорее всего будет. Невозможно так сильно изменить свое тело без боли. Особенно наше – совсем не такое, как у нее, чтобы сделать его другим. Но ты не будешь жаловаться. Никогда. Ты будешь знать, что заслужил. Не правда ли?
Она ждала ответа. Так что пришлось собрать в комок все силы, чтобы ответить:
– Да.
– Вот и хорошо. Иди спать, малыш. Мама сегодня очень занята.
Как всегда. Как еще многие-многие последующие годы. Вечно. Но иногда она будет занята им. Будет передавать ему этот «дар». Вместе с болью. Или боль вместо дара, ведь получится все не сразу. Может быть, не получится вовсе. Но ловушка захлопнулась. Капкан материнской любви и свирепого наказания, которое не передать словами, особенно такими тихими и медленными... Да и кому? Той, что его осудила, или той, кого он нечаянно, но убил? Но разве кто-то не хочет жить вечно? Даже если это значит вечное ощущение своей никчемности и отвратительности в самых родных глазах.
Не жизнь
драббл, 185 слов, джен, драма, детская история
Персонажи: Тета Сигма, Кощей
Отсылка к РВ без событий РВ
– Что случилось? – спросил Тета в темноте пещеры.
На самом деле в ней было вовсе не темно, сухое песчаное углубление в обрыве у реки защищало от ветра и палящего зноя, но он отвернулся от входа и почти с ужасом смотрел на осыпающуюся голую стенку с торчащими корешками.
– Ничего, – ответил Кощей. – Просто мы взрослеем.
– О нет, – воскликнул Тета, – только не я!..
– Нельзя же все время оставаться детьми, – невидимо для него пожал плечами его старый друг. – Надо что-то выбрать, к чему-то стремиться.
– Почему? – спросил Тета.
– Что – почему?
– Почему надо выбирать? Во Вселенной столько всего! Столько невероятного!
– Но ведь мы-то одни, – мягко ответил Кощей. – Этакие одинокие точки в континууме.
– Но это же неправда!
– Что тут неправда?
– Что мы одиноки – Вселенная просто кишит жизнью!
– Но мы – личности. А это значит, что мы отделены от всего остального. Все прочее готово поглотить нас, но мы не сдадимся!
– Не может быть!..
– Ну, может быть, когда-нибудь – все мы смертны. Даже мы…
– Ну нет…
– Согласен – нет.
– То, о чем ты говоришь, Кощей, разве это жизнь?
– А что, по-твоему, это смерть?
– Кажется, это именно она.
– Ну нет, – рассмеялся Кощей. – Обещаю тебе, я не умру. Умрут другие.
День бесконечности ("Новый Галлифрей")
драббл, 594 слова, джен, гет, флафф, юмор
Пейринг/Персонажи: Симм!Мастер, Ривер Сонг (Рани) и другие
(краткая история Нового Галлифрея в картинках от Ривер: 1 2 3)
– Дорогая Ривер, с Днем бесконечности!
Ривер недоуменно моргнула и поставила фарфоровую чашечку на блюдце, когда я извлек из-под кофейного (Ривер называла его чайным) столика букет темно-пурпурных роз и протянул ей.
По моему знаку парящие в небе токлафаны с энтузиазмом сложились в огромную черную опрокинутую восьмерку или карнавальную маску домино, демонстрируя свои способности к высшему пилотажу.
– Что еще за День бесконечности?.. – удивленно спросила Ривер.
Далеки Альфа, Бета и Омега в нарядных кружевных фартучках уже катили на тележке огромный торт, увенчанный все той же «восьмеркой» и победно трубили вальс Мендельсона.
– Понятия не имею, – весело ответил я. – Но, по-моему, он непременно должен быть. Если очень условно… – я посмотрел на часы, несколько раз нажал на кнопку, сменяющую системы счисления и удовлетворенно кивнул. – Если очень условно, если иметь в виду обычный галлифрейский год, переложенный на все возможные погрешности и основные временные петли…
– То-о-о?!..
– То сейчас очередная годовщина твоего возвращения из Великой Библиотеки! Наступила ровно две минуты назад.
Ривер приподняла и бровь и как-то сдержанно произнесла:
– Ну, спасибо…
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил я.
– Слишком много вычислений и условностей.
– А. Ну… А если взять стандартный год нашей базы Европа… то сейчас еще и очередная годовщина нашей свадьбы.
– А! – воскликнула Ривер. – Но ведь мы сейчас на Антее!
– Да, но какая разница?
– А празднуем обычно по стандартным галлифрейским циклам.
– Да.
– Или антейским.
– Да. Но сейчас ведь еще и годовщина возвращения! А год на Европе так замечательно с этим совпал!
– Да, пожалуй… Надеюсь, ты учитывал при расчетах «полгода, которых не было»?..
– Конечно, нет. Их же «не было»!
Ривер вздохнула.
– Для кого как.
– Ну, честно скажу, в Пандорике тоже было совсем не весело… И наконец…
– Да?.. – протянула она с любопытством.
– На Земле есть один забавный праздник, и по удивительному совпадению!..
– Год на Земле тоже условно совпадает с этой годовщиной?
– Да!
Ривер запрокинула голову и громко расхохоталась.
Далеки удивленно крутили в стороны своими глазками, топчась вокруг торта.
– В чем дело, дорогая?
– Вот я предвидела, что все закончится именно этим! Ты неправильно расшифровал, дорогой, это не День бесконечности, это Восьмое марта!..
– О, умоляю, что такое какое-то восьмое марта?! Подумаешь, обычный весенний день!..
– Вот именно! – воскликнула Ривер, утирая слезы.
– Нет, погоди, ты не улавливаешь! Люди – ничего не понимают сами в том празднике, который придумали! Но они выбрали очень правильный символ, только не догадались развернуть его математически. День бесконечности – день бесконечного возрождения природы каждой весной – это же гораздо грандиознее всего, что они могли там себе придумать! Кстати, не во всех странах…
– Это называется «Международный женский день»!
– Ну отлично… Плодородие всегда ассоциируется с женщиной…
– Ну, не только! – хихикнула Ривер и снова отставила чашечку с кофе, которую было подняла, кажется, собираясь отправиться на второй заход с заливистым хохотом.
– Матерью-Природой! – продолжал я пафосно. – Рани, ты же отлично понимаешь, что Природа – это аллегория самого гениального биоинженера во Вселенной! Тебя!
– Хорошо, продолжай, – одобрительно кивнула Ривер, улыбаясь.
– Ну, собственно, все – с Днем бесконечности, дорогая! Кто может поспорить с тем, что это твой день?! И отличный праздник для возрождаемого Нового Галлифрея!
– Действительно, – рассмеялась Ривер.
– Поз-драв-ля-ем! Поз-драв-ля-ем! Поз-драв-ля-ем! – весело протрубили далеки. Токлафаны разлетелись врассыпную и принялись весело кружиться вокруг под «Полет шмеля», сменивший по команде мистера Харта марш Мендельсона.
– Наверное, это и правда веселая идея! Может, и в самом деле оставим это национальным праздником. На Антее ведь, «по удивительному совпадению», тоже весна!
– По совершенно удивительному! – воскликнул я, и, наклонившись над столиком, поцеловал жену, такую теплую, живую и головокружительно прекрасную! Гораздо теплее и прекрасней всей этой цветущей весны! В совершенном восхищении от того, что догадался когда-то пробудить ее память и ее саму, и с тех пор мне никогда не приходилось жалеть об этом, хотя никто не мог ожидать, чем все это обернется. Уж я-то точно не мог!
Дорогой мой мальчик
драббл, 460 слов, джен,
Персонажи: Тектеюн и ее сын
Спойлеры к финалу 12 сезона и неоправданные домыслы
Ответа не требовалось. Да, он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать. Но главное ждало впереди.
– На твое счастье, она не похожа на нас, – проговорила Тектеюн все так же тихо и медленно, будто неспешно укладывала сверху тяжелые свинцовые плиты. – Она не умерла. Что ни в коей мере не смягчает твою вину.
Тишина после этих слов казалась невыносимой и бесконечной.
– Но… – он столкнулся с «мертвым» взглядом матери и безнадежно замолчал, чувствуя себя брошенным. Давным-давно, когда она улетела – и на самом деле никогда больше не возвращалась.
– Но я люблю тебя больше всего на свете, – продолжала Тектеюн. – Как бы ты ни был виноват, я желаю для тебя самого лучшего. Я узнаю, как ей удалось не умереть, и, когда я пойму, как это происходит, я передам тебе этот дар.
– Мама… – он взглянул на нее ошеломленно, но не увидел, чтобы черточки ее лица хоть как-то потеплели.
– Но, когда получишь его – помни, что ты его не стоишь. Никогда не забывай этого. Ни на минуту. Понятно?
Повисла пауза.
– Я не слышу. Понятно?
– Понятно…
– Это может оказаться больно. Скорее всего будет. Невозможно так сильно изменить свое тело без боли. Особенно наше – совсем не такое, как у нее, чтобы сделать его другим. Но ты не будешь жаловаться. Никогда. Ты будешь знать, что заслужил. Не правда ли?
Она ждала ответа. Так что пришлось собрать в комок все силы, чтобы ответить:
– Да.
– Вот и хорошо. Иди спать, малыш. Мама сегодня очень занята.
Как всегда. Как еще многие-многие последующие годы. Вечно. Но иногда она будет занята им. Будет передавать ему этот «дар». Вместе с болью. Или боль вместо дара, ведь получится все не сразу. Может быть, не получится вовсе. Но ловушка захлопнулась. Капкан материнской любви и свирепого наказания, которое не передать словами, особенно такими тихими и медленными... Да и кому? Той, что его осудила, или той, кого он нечаянно, но убил? Но разве кто-то не хочет жить вечно? Даже если это значит вечное ощущение своей никчемности и отвратительности в самых родных глазах.
Не жизнь
драббл, 185 слов, джен, драма, детская история
Персонажи: Тета Сигма, Кощей
Отсылка к РВ без событий РВ
На самом деле в ней было вовсе не темно, сухое песчаное углубление в обрыве у реки защищало от ветра и палящего зноя, но он отвернулся от входа и почти с ужасом смотрел на осыпающуюся голую стенку с торчащими корешками.
– Ничего, – ответил Кощей. – Просто мы взрослеем.
– О нет, – воскликнул Тета, – только не я!..
– Нельзя же все время оставаться детьми, – невидимо для него пожал плечами его старый друг. – Надо что-то выбрать, к чему-то стремиться.
– Почему? – спросил Тета.
– Что – почему?
– Почему надо выбирать? Во Вселенной столько всего! Столько невероятного!
– Но ведь мы-то одни, – мягко ответил Кощей. – Этакие одинокие точки в континууме.
– Но это же неправда!
– Что тут неправда?
– Что мы одиноки – Вселенная просто кишит жизнью!
– Но мы – личности. А это значит, что мы отделены от всего остального. Все прочее готово поглотить нас, но мы не сдадимся!
– Не может быть!..
– Ну, может быть, когда-нибудь – все мы смертны. Даже мы…
– Ну нет…
– Согласен – нет.
– То, о чем ты говоришь, Кощей, разве это жизнь?
– А что, по-твоему, это смерть?
– Кажется, это именно она.
– Ну нет, – рассмеялся Кощей. – Обещаю тебе, я не умру. Умрут другие.
День бесконечности ("Новый Галлифрей")
драббл, 594 слова, джен, гет, флафф, юмор
Пейринг/Персонажи: Симм!Мастер, Ривер Сонг (Рани) и другие
(краткая история Нового Галлифрея в картинках от Ривер: 1 2 3)
Ривер недоуменно моргнула и поставила фарфоровую чашечку на блюдце, когда я извлек из-под кофейного (Ривер называла его чайным) столика букет темно-пурпурных роз и протянул ей.
По моему знаку парящие в небе токлафаны с энтузиазмом сложились в огромную черную опрокинутую восьмерку или карнавальную маску домино, демонстрируя свои способности к высшему пилотажу.
– Что еще за День бесконечности?.. – удивленно спросила Ривер.
Далеки Альфа, Бета и Омега в нарядных кружевных фартучках уже катили на тележке огромный торт, увенчанный все той же «восьмеркой» и победно трубили вальс Мендельсона.
– Понятия не имею, – весело ответил я. – Но, по-моему, он непременно должен быть. Если очень условно… – я посмотрел на часы, несколько раз нажал на кнопку, сменяющую системы счисления и удовлетворенно кивнул. – Если очень условно, если иметь в виду обычный галлифрейский год, переложенный на все возможные погрешности и основные временные петли…
– То-о-о?!..
– То сейчас очередная годовщина твоего возвращения из Великой Библиотеки! Наступила ровно две минуты назад.
Ривер приподняла и бровь и как-то сдержанно произнесла:
– Ну, спасибо…
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил я.
– Слишком много вычислений и условностей.
– А. Ну… А если взять стандартный год нашей базы Европа… то сейчас еще и очередная годовщина нашей свадьбы.
– А! – воскликнула Ривер. – Но ведь мы сейчас на Антее!
– Да, но какая разница?
– А празднуем обычно по стандартным галлифрейским циклам.
– Да.
– Или антейским.
– Да. Но сейчас ведь еще и годовщина возвращения! А год на Европе так замечательно с этим совпал!
– Да, пожалуй… Надеюсь, ты учитывал при расчетах «полгода, которых не было»?..
– Конечно, нет. Их же «не было»!
Ривер вздохнула.
– Для кого как.
– Ну, честно скажу, в Пандорике тоже было совсем не весело… И наконец…
– Да?.. – протянула она с любопытством.
– На Земле есть один забавный праздник, и по удивительному совпадению!..
– Год на Земле тоже условно совпадает с этой годовщиной?
– Да!
Ривер запрокинула голову и громко расхохоталась.
Далеки удивленно крутили в стороны своими глазками, топчась вокруг торта.
– В чем дело, дорогая?
– Вот я предвидела, что все закончится именно этим! Ты неправильно расшифровал, дорогой, это не День бесконечности, это Восьмое марта!..
– О, умоляю, что такое какое-то восьмое марта?! Подумаешь, обычный весенний день!..
– Вот именно! – воскликнула Ривер, утирая слезы.
– Нет, погоди, ты не улавливаешь! Люди – ничего не понимают сами в том празднике, который придумали! Но они выбрали очень правильный символ, только не догадались развернуть его математически. День бесконечности – день бесконечного возрождения природы каждой весной – это же гораздо грандиознее всего, что они могли там себе придумать! Кстати, не во всех странах…
– Это называется «Международный женский день»!
– Ну отлично… Плодородие всегда ассоциируется с женщиной…
– Ну, не только! – хихикнула Ривер и снова отставила чашечку с кофе, которую было подняла, кажется, собираясь отправиться на второй заход с заливистым хохотом.
– Матерью-Природой! – продолжал я пафосно. – Рани, ты же отлично понимаешь, что Природа – это аллегория самого гениального биоинженера во Вселенной! Тебя!
– Хорошо, продолжай, – одобрительно кивнула Ривер, улыбаясь.
– Ну, собственно, все – с Днем бесконечности, дорогая! Кто может поспорить с тем, что это твой день?! И отличный праздник для возрождаемого Нового Галлифрея!
– Действительно, – рассмеялась Ривер.
– Поз-драв-ля-ем! Поз-драв-ля-ем! Поз-драв-ля-ем! – весело протрубили далеки. Токлафаны разлетелись врассыпную и принялись весело кружиться вокруг под «Полет шмеля», сменивший по команде мистера Харта марш Мендельсона.
– Наверное, это и правда веселая идея! Может, и в самом деле оставим это национальным праздником. На Антее ведь, «по удивительному совпадению», тоже весна!
– По совершенно удивительному! – воскликнул я, и, наклонившись над столиком, поцеловал жену, такую теплую, живую и головокружительно прекрасную! Гораздо теплее и прекрасней всей этой цветущей весны! В совершенном восхищении от того, что догадался когда-то пробудить ее память и ее саму, и с тех пор мне никогда не приходилось жалеть об этом, хотя никто не мог ожидать, чем все это обернется. Уж я-то точно не мог!
@темы: Рояль судного дня, New Gallifrey, DW, The Master, The War Games, сказки
-
-
19.03.2020 в 03:21Чего-то фигбук сегодня мне на попытки отправить публичной бетой кажет фигвам.
-
-
19.03.2020 в 03:28