Coeur-de-Lion & Mastermind
Название: Дальше – тишина
Автор: Бранд
Бета: Sexy Thing и немного Мисс Жуть
Размер: миди, 4607 слов
Персонажи: Одиннадцатый Доктор, Дэнс!Мастер, СпойлерТеселекта
Жанр: драма, притча, пропущенная сцена, POV
Рейтинг: G
Краткое содержание: Доктор постоянно улавливает в вортексе странные помехи. В расшифровке они оказываются музыкой. Сигналами, указывающими на определенную точку в пространстве-времени. Действие происходит очень незадолго до того, как Доктор отправляется к озеру Силенцио.
Примечание: неканоничная версия Мастера. Несколько лет назад ходили слухи, что нового Мастера может сыграть Чарльз Дэнс. Версия была популярной, и автора она тоже увлекла. В частности, он вдохновлялся постером, помещенным на заглушку приложенного фанмикса.
Часть 1. Дудочник
Правило номер один: Доктор лжет. Так я говорю о самом себе. Кто не знает этот старый добрый «парадокс лжеца»? Если лжец в самом деле лжец, то он говорит правду, но если он говорит правду, то он не лжец. То есть, если я говорю это о себе, то я с вами предельно искренен. Или всё-таки нет?.. Ладно, не берите в голову. Или берите. Зачем-то же я всё это говорю, верно?
Все началось, если это можно назвать началом, с нескольких тихих неясных нот. С едва уловимого ритма, повторяющегося наигрыша, призрачного, почти воображаемого, ускользающего и возвращающегося, примешивающегося к гудению ротора, к улавливаемым сигналам извне, с обрывка мотива в белом шуме, в реве космической пыли и вое сверхновых, в стремительном потоке вортекса. Куда бы я ни направлялся, навигационные приборы выдавали эти странные повторяющиеся помехи. Как реквием, как плач баньши. Я уже знал, что случится на озере Силенцио, Эми была так неосторожна… Да полно, не стоит никого винить. Что случится – случится. Иногда. То, что случилось – случилось. Тоже иногда. В фиксированных точках, на которых держится Вселенная. Давно пора привыкнуть к тому, что все мы смертны. Все мои друзья – а сколько живут они? Среди них не так уж много повелителей времени или еще более долго живущих существ. Не каждый человек может превратиться в Джека Харкнесса, да и его смерть я уже видел. Впрочем, предпочитаю об этом не думать. Не люблю ничьих последних страниц. Словно их вовсе не должно быть ни в одной книге. Всегда должен оставаться простор для продолжения. Пусть через века, через жизни нескольких вселенных. Всегда должен оставаться вопрос. Должна оставаться загадка, которую еще только предстоит разгадать. Совсем не для того, чтобы закрыть тему – для того, чтобы открыть новые, за каждым горизонтом открывать новый…
А может быть, и правда, за каждым горизонтом скрывается – и открывается! – еще бесконечность новых. И это касается каждой жизни. В том числе и моей. По крайней мере, хотелось бы так думать.
Так что же это за сигнал, что я слышал снова и снова? Невольно вспоминая давнее пророчество, набившее оскомину и совершенно вымотавшее когда-то мои нервы: «Он постучит четыре раза». Бедняга Уилф. Зачем мне было это знать? Но когда мечешься туда-сюда во времени, иногда никак не можешь избежать обратной связи, рикошетов от того, что еще только случится, ведь континуум в чем-то такая цельная взаимосвязанная штука. И если это так… Однажды мне надоело просто замечать повсюду этот сигнал. По крайней мере, это был совсем не стук. Я запустил программу анализа и расшифровки. То, что я получил на выходе, и довольно скоро, оказалось… звуками кларнета! Льющимися отовсюду в вортексе. Простенькой мелодией, неторопливой и несмолкающей. Она была то еле слышна, то становилась громче, когда я будто то отдалялся, то приближался к источнику, блуждая во временном вихре. Значит, у мелодии был источник, оставалось лишь его вычислить, а затем… Стоило ли лететь на песню сирены, рискуя разбиться о скалы?.. Ха. Конечно, стоило. Раз я уже знал, где разобьюсь. И это должно случиться совсем не там, откуда доносится музыка. Озеро Силенцио окружала тишина. Я не летел в тишину, пока что. Я стремился на звуки музыки!..
Планета оказалась чуть больше Земли. Но относительно меньшей плотности. Ее гравитация была чуть ниже, ее атмосфера вызывала легкое головокружение, быстро проходящее. Ее преобладающий цвет был синий. Синие моря и океаны, серебристо-серые пустыни, сверкающие алмазами под солнцем полярные шапки и солончаки, и бесконечные синие леса, шумящие под голубыми небесами. Следов цивилизации, исследовав планету еще с орбиты, я не обнаружил. Помимо интересной сети полянок на краю негустого леса на самом малом из четырех континентов. Мои координаты подсказали, где искать, иначе я мог бы ничего не заметить. Опушка леса переходила в гряды дюн, за которыми расстилалось море. И в этих дюнах пряталось что-то похожее на паутину полузасыпанных простых грунтовых дорог, выглядевших то ли совсем заброшенными, то ли всего лишь прихотью природы, заставившей некогда земных ученых увидеть каналы на Марсе… Впрочем, с марсианскими каналами совсем отдельная история. Но люди решили, что их никогда не было, и так вполне могло бы быть на самом деле. А что до полянок – они были ровными, небольшими, и соединенными едва заметными перемычками. По всей видимости, это тоже были дороги. Возможно, всего лишь тропы. Но именно на это место указывали звуки кларнета. И при последующем приближении этого участка на сканере я вдруг увидел прячущуюся под синими ветвями деревьев… маленькую виллу. Кто-то выстроил себе здесь дом, загородную усадьбу в абсолютно заброшенном, диком мире. Кто-то, кто мог себе это позволить. Возможно кто-то, кто мог позволить себе владеть целой планетой? Или некто, потерпевший здесь крушение? Отчего-то я мгновенно отмел последнюю мысль, хотя чем бы еще могли быть эти звуки кларнета, как, к примеру, не сигналом бедствия? За свою долгую жизнь я слышал массу сигналов бедствия, они не походили на мелодию, сыгранную на кларнете. По крайней мере, именно на этот мотив. Но, теоретически, могли же походить? Могли. Но я все равно испытывал странную уверенность, что – нет! Ничего подобного здесь не происходило. Если хотите, назовите это интуицией, или предвидением будущего. Или, лишенным всякой мистики, ощущением временных линий, каким обладают все повелители времени. Это ощущение всколыхнуло во мне тревогу, буквально паранойю. Но я продолжал помнить об озере. До которого я доберусь, ведь это – фиксированная точка. Значит, какую бы тревогу во мне сейчас не вызывало то, что я видел, это едва ли могло стать серьезной проблемой… Вот только не надо, эй!.. Не думал же я, что так славно знать об этом проклятом озере, и что оно может сохранить меня от всех непредвиденных ситуаций, пока я не доберусь до него, будто бычок на бойню! Эх…
Я сердито ввел координаты, дернул за рычаг и материализовался прямо во дворе «виллы». Решительно открыл дверь, и впервые оценил то самое легкое головокружение и дезориентацию, которые вызывал здешний воздух с ароматами неведомых цветов, трав и смол. Воздух буквально сшибал с ног. В первое мгновение. Но уже во второе… просто ощущалось, насколько он невероятно чист, свеж и прозрачен. И он был безвреден, анализаторы не обнаружили ничего предосудительного. Потрясение от первого вдоха было лишь сродни вкусу мятного леденца. Затем, по крайней мере наша, дыхательная система легко адаптировалась. Возможно, у землян атмосфера вызвала бы больше проблем, но и то не при длительном здесь пребывании. Вокруг было тихо, если не считать шелеста ветра, отдаленного шума прибоя и трелей местных птиц. «Вилла» представляла собой скорее небольшой деревенский домик – не считая отсутствия поблизости какой-либо деревни. Низкая ограда из деревянных колышков с несколькими калитками. Собственно, дом, покрытый свежей штукатуркой и выбеленный, всего в один этаж, не считая чердака под коньком крыши. Никакого полезного огорода – несколько клумб с цветами и пара грядок с чем-то неизвестным, только пробивающимся из земли. Посреди двора стоял небольшой круглый столик с изящно выгнутыми ножками, слегка облупленный в винтажном стиле, и пара плетеных кресел-шезлонгов. Посреди стола красовалась стеклянная пепельница с пеплом внутри и остывшим огрызком сигары. Я осторожно подкрался к пепельнице и присмотрелся внимательнее. Сигара была неизвестной мне марки. На паре ближайших фруктовых деревьев безмятежно покачивался веревочный гамак.
Из дома никто не появлялся. То ли мое появление прошло незамеченным, то ли хозяин дома отсутствовал. Отправился, к примеру, в лес. За сигарами… гм, да, ну или за чем-нибудь еще.
Я подошел к домику и осмотрел его: обошел по кругу, заглянул в неприкрытые ставнями окна – внутри стояла обычная мебель: вычурные, немного потрепанные шкафы, кровати с высокими столбиками, стулья, потертые коврики. Все, неуловимо пробуждающее доверие и одновременно разжигающее еще большую тревогу своей неуместной обычностью и безмятежностью. Откуда здесь могли исходить звуки кларнета? О, в кларнете я не сомневаюсь – в такой обстановке могла оказаться куча кларнетов припрятанных по шкафам и валяющихся на чердаке. Но что здесь могло передавать эти звуки в вортекс?
Не видя по-прежнему «ни одной живой души» – обычно мы говорим так о более-менее подобных себе существах, так как мошек и порхающих над клумбами бабочек я повидал тут уже немало – я поднялся на крыльцо и попробовал открыть дверь. Она поддалась, но не совсем: я тут же обнаружил, что она не заперта, но закрыта снаружи на хлипкий накинутый на металлическую петельку крючок. Защита разве что от ветра и мелких зверьков.
Видимо, я слишком увлекся, оглядывая дом и крючок на двери – не успел я ее распахнуть и заглянуть в прохладные глубины, как снаружи донесся чей-то оклик:
– Я могу быть вам чем-то полезен?
Подскочив над крыльцом на целый фут, я обернулся в прыжке: возле одной из калиток стоял человек, высокий и сухощавый, в соломенной шляпе, в белой рубашке и темном клетчатом костюме-тройке – пиджак был небрежно перекинут через плечо, как и довольно длинный сачок для насекомых. В руках он держал стеклянную банку-морилку, в которой еще трепыхались бабочки.
Может ли он быть чем-то полезен? Какой благодушный вопрос для того, кто не ожидал бы гостей на пустынной планете!
Я сошел с крыльца на дорожку, сунув руки в карманы брюк и буравя незнакомца подозрительным взглядом:
– Может быть, это я могу быть вам чем-то полезен, мистер… простите не знаю вашего имени!
– Знаете, – спокойно обронил незнакомец, откидывая щеколду и открывая калитку. – Отлично знаете.
Будто не обращая на меня внимания, он подошел к столику, поставил на него морилку, сбросил пиджак в одно из плетеных кресел и пристроил рядом сачок. Потом наконец обернулся и посмотрел на меня, приподняв рыжеватые седеющие брови над чертовски холодными глазами, напоминающими то ли здешнее море в пасмурный день, то ли бледно-серые пустыни.
– Ну же, Доктор, разве ты не узнаешь старого друга? – Его губы сложились в ироничную усмешку.
Я сделал еще несколько шагов ему навстречу, сойдя с песчаной дорожки, неверяще присматриваясь. Похоже, оба сердца засбоили.
– Ты?! – выдохнул я
– Безусловно! – откликнулся он. – Но знаешь ли, «ты» бывают разные. Может быть, назовешь, наконец, мое имя?
– Да ни за что! – возмутился я. – Назови сам, если это действительно ты! А то, знаешь ли, и правда «ты» бывают разные!
– Ладно, – вздохнул он покладисто. – Не хочешь, не называй, мне-то что?
Из кармана пиджака он извлек свернутую трубочкой газету и развернул ее, садясь в свободное кресло-шезлонг. Во втором остался валяться пиджак. На столе в банке продолжали метаться бабочки.
Во мне внезапно вскипела ярость:
– А ну-ка, прекрати это немедленно!.. Прекрати притворяться, что сам меня сюда не звал и не заманивал!
Он с любопытством глянул на меня поверх газеты.
– А то что?
– А то я… я… я выпущу твоих бабочек! – Он кинул взгляд на морилку с некоторым беспокойством. – Да-да! Собственно говоря, я их выпущу в любом случае!
Я схватил банку и отступил от стола, торопясь ее открыть. Крышка была плотной и поддалась не сразу – пальцы, как назло, скользили. Но поддалась прежде, чем он успел меня остановить. Впрочем, он даже не попытался встать из шезлонга, только подался вперед, глядя на меня с недовольством и какой-то тревогой. Бабочки выпорхнули из банки и устремились к клумбам. На всякий случай я понюхал морилку – она ничем не пахла, отравляющего вещества в ней еще не было, разве что насекомые понемногу бы задохнулись в ней сами.
– Знал, что ты не удержишься! – усмехнулся хозяин дома и снова демонстративно уткнулся взглядом в газету.
– Как ты выбрался с Галлифрея?! – почти выкрикнул я, отшвырнув пустую морилку в кусты.
Он чуть опустил газету и закатил глаза, будто обдумывал, что ответить.
– Это сложный философский и космологический вопрос. И вообще, как любит говорить твоя подружка: «спойлеры!»
– Как? Ты? Смеешь? Так? Говорить?!..
– Все боги галлифрейские! – он хохотнул. – Как же ты был горяч в молодости! Так вот, имей в виду, я не собираюсь вредить ни тебе, ни твоей подружке. Да, я о ней знаю, и это все. То, о чем ты спрашиваешь, случилось давно. Слишком давно для меня. Наши временные линии в данный момент не совпадают весьма и весьма сильно. Так что кое-чего я не могу тебе рассказать вовсе не из-за злого умысла.
Некоторое время я смотрел на него озадаченно. А может, я ошибался?.. Может, я говорил вовсе не с тем, о ком я думал?..
– Дракс? – спросил я наугад. Мой собеседник ощутимо вздрогнул, выпучил глаза и аж поперхнулся.
– Ох, нет! Как все далеко зашло-то!.. Не угадал! Продолжай!..
– Мм… – А этот крокодильский взгляд, кому он мог принадлежать? И впрямь, точно не Драксу. Разве что моему дорогому братцу, о котором я предпочел бы не вспоминать. – Браксиэтель?..
Он картинно прикрыл глаза ладонью и тихо всхлипнул.
– Корсар? – спросил я, отчаявшись.
Его плечи задрожали от сдерживаемого смеха.
– Нет, это невозможно! Даже не думал, что получится так весело! Да нет же, я тот, о ком ты подумал с самого начала!
– Этого не может быть! – упорствовал я. Ну хорошо, а что, если я ошибся в другом. Что, если, спрашивая, как он выбрался с Галлифрея, я говорил об одной ситуации, а он – совсем о другой? Что, если это одна из его более ранних версий, чудом встретившаяся мне в этой Вселенной? И Эми!.. Перезапущенная Вселенная! Может, мы оба вызывали его к жизни в этой новой версии Вселенной после нового Большого Взрыва?..
Я рассеянно столкнул его пиджак на траву, вызвав у него новый легкий вздох, и уселся во второй шезлонг. Вообще-то, я не то чтобы нарочно швырялся вещами, просто не особо думал о них в этот момент, и в конце концов, кто его просил занимать два кресла сразу? Сам виноват.
– Ты уверен, что в данный момент старше меня, а не наоборот?
– Абсолютно уверен.
– Это абсолютно ни о чем не говорит!
– В последний раз, если только не происходило ничего, о чем я не знаю, ты видел меня в доме Нейсмита, а кое-кто, не будем поминать всуе, пытался уничтожить время как таковое. Сдается мне, мы вместе ему помешали.
Наконец хоть что-то впрямую. Я вздохнул глубже.
– Да. И ты оказался на Галлифрее. Как тебе удалось оттуда выбраться?.. – Тут в голове у меня вспыхнула страшная мысль. – А Галлифрей?! Он тоже выбрался из ловушки?!..
– Ну, таких далеко идущих выводов я бы не делал… – пробормотал он уклончиво. – Да успокойся же ты! – прибавил он громче, видя, что я готов запаниковать. – Ничего твоей дражайшей Вселенной в данный момент ни от меня, ни от Галлифрея не угрожает.
– Но Галлифрей…
– Не беспокойся о нем. Я же не беспокоюсь.
– Ну, знаешь ли…
– О нем, как говорится, или хорошо, или ничего, если ты не против…
– А, вот как… – Я еще немного подумал: так как же он выбрался? Сместился в континууме, но свалился где-то по дороге и так и не оказался запертым во временном пузыре? Шансов на это было немного, но во Вселенной нет ничего невозможного. Только очень маловероятное. А с очень малыми вероятностями Мастеру иметь дело было не привыкать. Останься хоть ничтожная щелка, и он в нее проскочит. Ну вот. «Мастеру». Хотя бы мысленно я его так уже называл, без отторжения. Понемногу успокаивался.
– Все равно не понимаю, с какой стати мне тебе верить! И зачем ты меня заманил на эту несчастную планету?!
Мастер пожал плечами, наконец сложил газету и бросил ее на столик.
– Просто так. Чтобы попрощаться.
Я открыл рот, затем закрыл. Ну вот, здравствуйте – «попрощаться»!
– Тебе не надоела эта старая песня?!
– А тебе? – Он полез куда-то во внутренний карман жилета, и я, сам не помню как, выхватил звуковую отвертку, готовясь отразить нападение. – Я же сказал: тебе здесь ничто не угрожает.
– Что это?
Я уставился на небольшой, но увесистый диск.
– То, что ты думаешь, Доктор. Мой исповедальный диск. Я передаю его тебе.
– Гм…
– Что-то не так? Какому еще другу я мог бы его доверить?
– Э…
– Ты прав – никакому. Но может, наконец, мы выпьем чаю? – Слишком поздно я заметил, что у него в руке зажата какая-то плоская черная коробочка, и он что-то быстро на ней нажал. Одно из окон домика распахнулось настежь, и из него вылетел поднос. Серьезно. Просто летающий поднос, на котором стоял серебряный чайник, фарфоровые чашки, какие-то пирожные и… когда это чудо подлетело ближе, и я увидел, что оно размахивает маленькими механическими ручками, я разглядел на нем еще кое-что…
– Рыбные палочки и заварной крем, – сказал, веселясь, Мастер. – Я же не ошибся, что ты их любишь?
Часть 2. Крысиный народец
Когда мы допили чай, я окончательно потерял чувство реальности. Солнце понемногу катилось к закату, день здесь был недолгим, планета обращалась вокруг своей оси довольно быстро. На небе проступили силуэты двух лун, будто серебристые рожки. Мастер извлек новую сигару из серебряного портсигара, и какое-то время пускал к небу затейливо вьющиеся струйки дыма.
– Все же не понимаю. Ты действительно отправил в вортекс мелодию, сыгранную на кларнете?
– Да. Почему бы и нет. Подумал, что ты наверняка рано или поздно заинтересуешься. А когда бы ни заинтересовался, отыщешь нужные координаты не только в пространстве, но и во времени.
– Во времени. Сколько же его прошло для тебя с нашей последней встречи?
– Много. Больше одной жизни. Больше нескольких. Эта – моя последняя.
Я невольно ощутил, как по загривку пробежал холодок. Но может быть, просто ветер становился по-вечернему прохладным.
– Это странно. Не думал, что тебе когда-нибудь понадобится исповедальный диск. – А кстати, что касается меня. Он ведь и мне бы скоро пригодился?.. – Не думал, что ты когда-нибудь решишь, что настало время обрести покой. Примириться хоть с чем-нибудь.
Разве что это снова было какой-то ловушкой, как та урна с прахом, которую я когда-то забрал со Скаро.
– Для этого должно было утечь очень много воды, – согласился он. – Но однажды, иногда, это случается.
– А что, гм… с прахом? – поинтересовался я. – Хочешь, чтобы я и его куда-нибудь забрал?
– О, нет, – он тихо небрежно рассмеялся. – О прахе будет кому позаботиться.
– Даже так? – я удивленно приподнял брови.
Он кивнул и огляделся.
– Сгущаются сумерки. Пожалуй, я могу тебя познакомить с теми, кому собираюсь доверить свой бренный прах.
– Но ты не мог бы доверить им диск?
– Нет. Его хотелось бы доверить тому, кто понимает, что это. А прах – к праху. В нем и они прекрасно знают толк.
– Ты меня заинтриговываешь.
– Есть немного, – улыбнулся он. Я так и не понял – холодно или грустно.
– А что касается ТАРДИС? Она будет твоей гробницей?..
– ТАРДИС? – переспросил он, подняв брови. – Какая ТАРДИС?
И я вдруг почувствовал себя нелепо. Последней ТАРДИС во Вселенной была моя. Если он так и не попал на Галлифрей, то у него вполне могло не быть никакой ТАРДИС, есть множество других способов путешествовать во времени и пространстве. Хотя бы вихревые браслеты или машины времени далеков. Любые другие машины времени.
– Ну, или какая-то другая машина времени. Ты же не попал сюда по мановению волшебной палочки, не пек эти пирожные, не шил этот костюм и не сделал эту газету из пальмовых листьев, я совершенно в этом уверен. И этот исповедальный диск, для него нужны особые технологии.
– Это неважно, – обронил он.
– Как это – неважно?
– Неважно в контексте ткани Вселенной. Я говорил, что не могу всего рассказать.
– Но возможно, о твоей ТАРДИС, или любой другой машине времени, придется позаботиться…
– Нет, не придется.
– Может быть, этот дом?
– Ни в коем случае. Это просто дом.
– Летающий поднос…
– Это просто летающий поднос.
– Хорошо, я понимаю, что ты можешь спрятать ее где угодно в лесу.
– Уверяю тебя, я не прячу ее в лесу! Имеет значение только то, что ты видишь.
– Исповедальный диск?
– Ну и я сам пока что. А теперь, если ты не против познакомиться с моими друзьями и узнать, почему я выбрал в качестве сигнала музыку на кларнете, я схожу за ним в дом.
– Ты не хочешь, чтобы я заходил в твой дом?
– О, пожалуйста, заходи, сколько хочешь! Но это всего лишь дом.
– Как скажешь.
Он уже был на крыльце, когда мне взбрело в голову спросить:
– А почему ты вообще считаешь, что скоро умрешь?
Он остановился на пару мгновений.
– Узнаешь утром, – сказал он и скрылся в доме. Всего на минуту, чтобы выйти с черным бархатным футляром в руках.
– Это кларнет? – спросил я.
– Он самый. И это весьма важная вещь на этой планете. Скоро узнаешь, почему. Пойдем-ка, прогуляемся.
– Прогуляемся? Сейчас? В лес?
– Именно.
– Да никаких проблем!
Мы направились по похрустывающей под ногами песчаной дорожке к калитке и углубились в густую тень под шелестящими синей листвой ветвями. Шли мы не так уж долго, но и не то чтобы полянка, на которой мы оказались в итоге, была слишком близко к «вилле». Мы прошли к ней по одной из троп-перемычек, что я видел еще на сканере. Полянка была довольно утоптанная, по краям я заметил какие-то странные темные штуки на деревьях, похожие на небольшие платформы из ветвей, и гнезда на них. Свисали и будто импровизированные лесенки из лиан, но совсем маленькие, маленькие даже для детей.
Мастер сел на поваленное дерево на краю поляны, и я сел рядом с ним. Щелкнул замочек, открылся футляр, и в свете нескольких лун заблестели, заискрились металлические детали инструмента. По краям поляны пробежал шорох, похожий на шум ветра. Зашуршали опавшие листья. Мастер поднял кларнет и извлек из него несколько первых нот. Шум прекратился, на мгновение повисла мертвая тишина. Затем снова заиграла музыка, странная, негромкая, печальная, завораживающая… Ах вот оно что! Именно так!
Из тьмы проступили огоньки. Множество маленьких огоньков. Зашуршали маленькие лапки, на поляну высыпало множество крысоподобных существ – острые носы с серебрящимися вибриссами, продолговатые тела, короткие лапы с пальчиками, длинные хвосты. Они не просто сбежались – они заняли какой-то загадочный порядок, составили узор по всей поляне, выстроились в ряды и принялись танцевать. Они кружились, затейливо изгибали тонкие хвосты, поднимались на задние лапки и качали верхними частями туловища, склонялись головами друг к другу, касались передними лапками лапок друг друга. Они действительно танцевали! Молча, под звуки кларнета. Огромное сообщество загипнотизированных музыкой крыс!
Кажется, я тоже был загипнотизирован – их танцем. И не спешил останавливать Мастера, хотя что-то в глубине моего мозга кричало, что все это неправильно, что надо немедленно это прекратить, что это издевательство над личностями… кого бы там ни было. Но были и другие части моего мозга, которые говорили мне, что я слишком спешу. Что я привык останавливать то, что приносит вред, но это не значит, что то, что я вижу сейчас, обязательно приносит вред. Что это может быть чем-то иным. Поэтому я просто сидел в смятенных чувствах и смотрел на крыс, танцующих чинно и красиво в блеске лун, в глубине синего леса, где на всей планете не было еще разумной жизни. Но возможно, именно в эти минуты я видел ее рождение. Видел их отстоящие пальчики, видел платформы на деревьях и маленькие плетеные лесенки – и понимал, что сплел их вовсе не Мастер. Это сделали они, крысы, для которых он играл этой ночью. Он играл им несколько часов, а затем убрал инструмент обратно в футляр.
Крысы не аплодировали. Они замерли, нацелив на нас свои острые носики и блестящие глазки, и причудливо помахивали поднятыми вверх хвостами. Затем Мастер негромко присвистнул несколько раз, крысы развернулись и побежали с полянки по своим делам.
– Ты играешь на кларнете для крыс?! – воскликнул я наконец.
– Почему бы нет. Общаешься же ты с людьми, – пожал плечами Мастер.
– Но зачем? – Я подозревал, что сам отлично знаю ответ. Он, видимо, тоже знал, что я знаю – судя по тому, с каким видом он улыбнулся.
– Определенные музыкальные построения заставляют вырастать их мозг. Очень быстро. Они развиваются, быстро учатся, передают свои знания другим своим сородичам, и их мозг тоже изменяется. Я играл им несколько их поколений подряд. Они стремительно эволюционируют. Только посмотри, какие лесенки они научились мастерить!
– Ты изменяешь их историю?
– Разве только чуть-чуть. Если мы существуем, значит ли это, что развитие Вселенной остановилось, и разве мы сами – не всего лишь малая ее часть? Которая еще не знает, к чему все идет, и чем все закончится. Обязаны ли мы сидеть сложа руки? Для этого нам не следовало когда-либо сбегать с Галлифрея.
«Мы – всего лишь малая ее часть». Едва ли когда-нибудь я ожидал услышать от него такие слова.
– Как бы то ни было, сегодня ты слышал мой последний концерт, – заключил он.
– Почему? – рефлекторно спросил я.
– Близится рассвет, – ответил он. – Нам пора возвращаться.
Часть 3. Рассвет
Я понятия не имел, как одно связано с другим – «рассвет» и «пора возвращаться», и это немного бесило, так как я понимал, что он постоянно чего-то не договаривает. Но, разумеется, мы вернулись к дому. И когда мы вернулись, я увидел… себя. Свою точную копию во дворе.
– Это что еще такое?! – возмутился я.
Мастер окинул мою копию рассеянным взглядом и скептически хмыкнул:
– Отлично выбранная маскировка, – одобрил он. – Но качество немного подкачало, не правда ли?
Моя копия развернула голову с тихим гудением сервомоторов.
– Здравствуйте, Доктор! – произнесла она.
В который раз уже за последние полсуток я почувствовал, как у меня отвисает челюсть:
– Нет! Этого быть не может! Теселекта?! Какого лешего вы здесь делаете?!
– Они за мной, – спокойно ответил Мастер.
– Черта с два они за тобой! – вспылил я. – Вы что, спятили все совсем?! Эй, немедленно перестаньте мной прикидываться! Что там у вас происходит? Он не входит в вашу юрисдикцию!
– Не совсем верное предположение, – с некоторым скрипом проговорила моим голосом Теселекта.
– Они исполняют мою последнюю волю, – прибавил Мастер.
– Вы все с ума посходили! Прекратите этот проклятый балаган!..
– Все в порядке, Доктор, – безмятежно перебил Мастер, и мне захотелось схватить его за грудки покрепче и потрясти так, чтобы вытрясти все безумие и дурацкие шутки на веки вечные!.. Но похоже, дело шло к тому, что тут управятся и без меня, и я внезапно ощутил, что просто в ужасе. И почему он заставляет меня пережить тот кошмар, что я пережил когда-то с Ривер?!
– Иногда, чтобы обрести покой, нужно заплатить хоть какие-то долги. Ты сам знаешь, что их слишком много.
– Я не знаю, что за блажь ты вбил себе в голову, но я остановлю тебя, как обычно, несчастный ты психопат! Ты слышал?!..
– Ага! – ответил он весело, а затем я успел лишь мельком заметить летящий мне в челюсть кулак. И стало темно. И очень тихо...
Когда я приходил в себя, рядом кто-то был. Вполне человеческая рука сменила компресс на моей щеке, кто-то поправил на мне что-то вроде пледа. Вздохнув и встрепенувшись, я убедился, что это действительно плед. Я находился в доме на кровати, а надо мной склонился… я сам! Проклятие!
– Прекратите это немедленно!.. – завел я снова, побарахтавшись в пледе и буквально свалившись с кровати на пол. – Где этот ненормальный? Куда он подевался?!
– Простите, – ответила Теселекта подозрительно гладким голосом. Я что, и правда, так говорю?.. – Но дело уже сделано. Мы выполнили все инструкции вашего друга. Но, как ни крути, он ведь действительно тот еще преступник. Да, мы принесли ему ад перед смертью, но он сам хотел этого и позвал нас. Вспомните только, сколько геноцидов на его совести…
– Не хочу я ничего помнить! – огрызнулся я. – И понимать ничего не желаю!.. Сколько времени прошло? Он не мог меня вырубить больше, чем на минуту!
– Он вас чем-то усыпил. Сказал, это успокоит вас на несколько часов.
– И вы ему позволили?!
– Мы знали, что это не опасно, так как умрете вы не здесь и не сейчас.
Я схватился за раскалывающуюся голову.
– Ах вы… самодовольные лицемерные всезнайки! Да вы хуже тех преступников, за которыми охотитесь!..
– И он взял с нас слово, что вы не умрете там и тогда, когда нам известно.
– Что?.. – переспросил я непонимающе. – Что вы вообще несете?
– Ваш друг был прекрасным механиком. Он отладил нашу функцию камуфляжа. Взгляните. Но сказал, что это сработает только один раз. Как только мы изменим маскировку, она вернется на прежний уровень. Но для нашей работы этого всегда было достаточно. А вот для того, что мы собираемся сделать…
– Для того, что мы собираемся сделать… – эхом повторил я и пригляделся к Теселекте получше. Копия была идеальной. Выглядела совершенно живой.
Настолько живой, что!.. Ох!
Я же говорил вам о правиле номер один: «Доктор лжет». Но Доктор – не единственный, кто лжет! Мой друг в этом, уж по меньшей мере, никак не хуже. «Какая еще ТАРДИС? – будто бы непонимающе спрашивал Мастер. – Имеет значение только то, что ты видишь». Прекрасно откалиброванная копия. Выглядящая совершенно живой. Значит, он не такой уж сумасшедший, как я в это чуть было не поверил! И скорее всего – он живехонек! Кроме того, этим охотникам за головами больше совершенно незачем за ним гоняться, что бы они там ни воображали о своей юрисдикции, ведь они его уже «догнали». Я заставил себя успокоиться и приложить на место соскользнувший компресс. Идеальная копия. Которая может быть мной и одновременно не мной на озере Силенцио. Если Вселенная это выдержит. А она, видимо, выдержит, раз Мастер уверял, что он намного старше меня. Исторически его смерть может быть зафиксирована здесь, как моя – там. И на самом деле это ничего не значит. Почему? Неужели в каком-то отдаленном будущем мы и правда снова будем друзьями?
Я отогнал мысль о том, что он мог в чем-то не лгать. Я знал, что больше не услышу звуков кларнета в вортексе. Но как же будет печально, если никто больше не сыграет на кларнете крысам, кружащимся в танце среди синего леса в блеске серебряных лун... Я боялся, что это может оказаться правдой – что может воцариться тишина.
Другая, не та, что на озере Силенцио, почему-то казавшаяся мне не менее страшной. Но я посмотрел на свою «прекрасно отлаженную» копию и тайком перевел дух.
«Дальше – тишина». Но пусть лишь та, что окружает тайну!
Название: Концерт для кларнета и тишины
Составитель: Бранд
Форма: фанмикс
Персонажи: Одиннадцатый Доктор, Дэнс!Мастер
Жанр: драма, философия
Размер: 10 треков, 35 мин. 22 сек. Слушать на Яндексе
Примечание: 1) фанмикс составлен к миди "Дальше - тишина";
2) составитель не уверен в корректности обозначения некоторых треков, к которым не нашлось дополнительных данных;
3) композиция "La Fille aux cheveux de lin" ("Девушка с волосами цвета льна") Дебюсси, помимо того, что это безмятежная мелодия, подходящая случаю, является скрытым намеком на воспоминание о Тринадцатой
Автор: Бранд
Бета: Sexy Thing и немного Мисс Жуть
Размер: миди, 4607 слов
Персонажи: Одиннадцатый Доктор, Дэнс!Мастер, СпойлерТеселекта
Жанр: драма, притча, пропущенная сцена, POV
Рейтинг: G
Краткое содержание: Доктор постоянно улавливает в вортексе странные помехи. В расшифровке они оказываются музыкой. Сигналами, указывающими на определенную точку в пространстве-времени. Действие происходит очень незадолго до того, как Доктор отправляется к озеру Силенцио.
Примечание: неканоничная версия Мастера. Несколько лет назад ходили слухи, что нового Мастера может сыграть Чарльз Дэнс. Версия была популярной, и автора она тоже увлекла. В частности, он вдохновлялся постером, помещенным на заглушку приложенного фанмикса.
Часть 1. Дудочник
Правило номер один: Доктор лжет. Так я говорю о самом себе. Кто не знает этот старый добрый «парадокс лжеца»? Если лжец в самом деле лжец, то он говорит правду, но если он говорит правду, то он не лжец. То есть, если я говорю это о себе, то я с вами предельно искренен. Или всё-таки нет?.. Ладно, не берите в голову. Или берите. Зачем-то же я всё это говорю, верно?
Все началось, если это можно назвать началом, с нескольких тихих неясных нот. С едва уловимого ритма, повторяющегося наигрыша, призрачного, почти воображаемого, ускользающего и возвращающегося, примешивающегося к гудению ротора, к улавливаемым сигналам извне, с обрывка мотива в белом шуме, в реве космической пыли и вое сверхновых, в стремительном потоке вортекса. Куда бы я ни направлялся, навигационные приборы выдавали эти странные повторяющиеся помехи. Как реквием, как плач баньши. Я уже знал, что случится на озере Силенцио, Эми была так неосторожна… Да полно, не стоит никого винить. Что случится – случится. Иногда. То, что случилось – случилось. Тоже иногда. В фиксированных точках, на которых держится Вселенная. Давно пора привыкнуть к тому, что все мы смертны. Все мои друзья – а сколько живут они? Среди них не так уж много повелителей времени или еще более долго живущих существ. Не каждый человек может превратиться в Джека Харкнесса, да и его смерть я уже видел. Впрочем, предпочитаю об этом не думать. Не люблю ничьих последних страниц. Словно их вовсе не должно быть ни в одной книге. Всегда должен оставаться простор для продолжения. Пусть через века, через жизни нескольких вселенных. Всегда должен оставаться вопрос. Должна оставаться загадка, которую еще только предстоит разгадать. Совсем не для того, чтобы закрыть тему – для того, чтобы открыть новые, за каждым горизонтом открывать новый…
А может быть, и правда, за каждым горизонтом скрывается – и открывается! – еще бесконечность новых. И это касается каждой жизни. В том числе и моей. По крайней мере, хотелось бы так думать.
Так что же это за сигнал, что я слышал снова и снова? Невольно вспоминая давнее пророчество, набившее оскомину и совершенно вымотавшее когда-то мои нервы: «Он постучит четыре раза». Бедняга Уилф. Зачем мне было это знать? Но когда мечешься туда-сюда во времени, иногда никак не можешь избежать обратной связи, рикошетов от того, что еще только случится, ведь континуум в чем-то такая цельная взаимосвязанная штука. И если это так… Однажды мне надоело просто замечать повсюду этот сигнал. По крайней мере, это был совсем не стук. Я запустил программу анализа и расшифровки. То, что я получил на выходе, и довольно скоро, оказалось… звуками кларнета! Льющимися отовсюду в вортексе. Простенькой мелодией, неторопливой и несмолкающей. Она была то еле слышна, то становилась громче, когда я будто то отдалялся, то приближался к источнику, блуждая во временном вихре. Значит, у мелодии был источник, оставалось лишь его вычислить, а затем… Стоило ли лететь на песню сирены, рискуя разбиться о скалы?.. Ха. Конечно, стоило. Раз я уже знал, где разобьюсь. И это должно случиться совсем не там, откуда доносится музыка. Озеро Силенцио окружала тишина. Я не летел в тишину, пока что. Я стремился на звуки музыки!..
Планета оказалась чуть больше Земли. Но относительно меньшей плотности. Ее гравитация была чуть ниже, ее атмосфера вызывала легкое головокружение, быстро проходящее. Ее преобладающий цвет был синий. Синие моря и океаны, серебристо-серые пустыни, сверкающие алмазами под солнцем полярные шапки и солончаки, и бесконечные синие леса, шумящие под голубыми небесами. Следов цивилизации, исследовав планету еще с орбиты, я не обнаружил. Помимо интересной сети полянок на краю негустого леса на самом малом из четырех континентов. Мои координаты подсказали, где искать, иначе я мог бы ничего не заметить. Опушка леса переходила в гряды дюн, за которыми расстилалось море. И в этих дюнах пряталось что-то похожее на паутину полузасыпанных простых грунтовых дорог, выглядевших то ли совсем заброшенными, то ли всего лишь прихотью природы, заставившей некогда земных ученых увидеть каналы на Марсе… Впрочем, с марсианскими каналами совсем отдельная история. Но люди решили, что их никогда не было, и так вполне могло бы быть на самом деле. А что до полянок – они были ровными, небольшими, и соединенными едва заметными перемычками. По всей видимости, это тоже были дороги. Возможно, всего лишь тропы. Но именно на это место указывали звуки кларнета. И при последующем приближении этого участка на сканере я вдруг увидел прячущуюся под синими ветвями деревьев… маленькую виллу. Кто-то выстроил себе здесь дом, загородную усадьбу в абсолютно заброшенном, диком мире. Кто-то, кто мог себе это позволить. Возможно кто-то, кто мог позволить себе владеть целой планетой? Или некто, потерпевший здесь крушение? Отчего-то я мгновенно отмел последнюю мысль, хотя чем бы еще могли быть эти звуки кларнета, как, к примеру, не сигналом бедствия? За свою долгую жизнь я слышал массу сигналов бедствия, они не походили на мелодию, сыгранную на кларнете. По крайней мере, именно на этот мотив. Но, теоретически, могли же походить? Могли. Но я все равно испытывал странную уверенность, что – нет! Ничего подобного здесь не происходило. Если хотите, назовите это интуицией, или предвидением будущего. Или, лишенным всякой мистики, ощущением временных линий, каким обладают все повелители времени. Это ощущение всколыхнуло во мне тревогу, буквально паранойю. Но я продолжал помнить об озере. До которого я доберусь, ведь это – фиксированная точка. Значит, какую бы тревогу во мне сейчас не вызывало то, что я видел, это едва ли могло стать серьезной проблемой… Вот только не надо, эй!.. Не думал же я, что так славно знать об этом проклятом озере, и что оно может сохранить меня от всех непредвиденных ситуаций, пока я не доберусь до него, будто бычок на бойню! Эх…
Я сердито ввел координаты, дернул за рычаг и материализовался прямо во дворе «виллы». Решительно открыл дверь, и впервые оценил то самое легкое головокружение и дезориентацию, которые вызывал здешний воздух с ароматами неведомых цветов, трав и смол. Воздух буквально сшибал с ног. В первое мгновение. Но уже во второе… просто ощущалось, насколько он невероятно чист, свеж и прозрачен. И он был безвреден, анализаторы не обнаружили ничего предосудительного. Потрясение от первого вдоха было лишь сродни вкусу мятного леденца. Затем, по крайней мере наша, дыхательная система легко адаптировалась. Возможно, у землян атмосфера вызвала бы больше проблем, но и то не при длительном здесь пребывании. Вокруг было тихо, если не считать шелеста ветра, отдаленного шума прибоя и трелей местных птиц. «Вилла» представляла собой скорее небольшой деревенский домик – не считая отсутствия поблизости какой-либо деревни. Низкая ограда из деревянных колышков с несколькими калитками. Собственно, дом, покрытый свежей штукатуркой и выбеленный, всего в один этаж, не считая чердака под коньком крыши. Никакого полезного огорода – несколько клумб с цветами и пара грядок с чем-то неизвестным, только пробивающимся из земли. Посреди двора стоял небольшой круглый столик с изящно выгнутыми ножками, слегка облупленный в винтажном стиле, и пара плетеных кресел-шезлонгов. Посреди стола красовалась стеклянная пепельница с пеплом внутри и остывшим огрызком сигары. Я осторожно подкрался к пепельнице и присмотрелся внимательнее. Сигара была неизвестной мне марки. На паре ближайших фруктовых деревьев безмятежно покачивался веревочный гамак.
Из дома никто не появлялся. То ли мое появление прошло незамеченным, то ли хозяин дома отсутствовал. Отправился, к примеру, в лес. За сигарами… гм, да, ну или за чем-нибудь еще.
Я подошел к домику и осмотрел его: обошел по кругу, заглянул в неприкрытые ставнями окна – внутри стояла обычная мебель: вычурные, немного потрепанные шкафы, кровати с высокими столбиками, стулья, потертые коврики. Все, неуловимо пробуждающее доверие и одновременно разжигающее еще большую тревогу своей неуместной обычностью и безмятежностью. Откуда здесь могли исходить звуки кларнета? О, в кларнете я не сомневаюсь – в такой обстановке могла оказаться куча кларнетов припрятанных по шкафам и валяющихся на чердаке. Но что здесь могло передавать эти звуки в вортекс?
Не видя по-прежнему «ни одной живой души» – обычно мы говорим так о более-менее подобных себе существах, так как мошек и порхающих над клумбами бабочек я повидал тут уже немало – я поднялся на крыльцо и попробовал открыть дверь. Она поддалась, но не совсем: я тут же обнаружил, что она не заперта, но закрыта снаружи на хлипкий накинутый на металлическую петельку крючок. Защита разве что от ветра и мелких зверьков.
Видимо, я слишком увлекся, оглядывая дом и крючок на двери – не успел я ее распахнуть и заглянуть в прохладные глубины, как снаружи донесся чей-то оклик:
– Я могу быть вам чем-то полезен?
Подскочив над крыльцом на целый фут, я обернулся в прыжке: возле одной из калиток стоял человек, высокий и сухощавый, в соломенной шляпе, в белой рубашке и темном клетчатом костюме-тройке – пиджак был небрежно перекинут через плечо, как и довольно длинный сачок для насекомых. В руках он держал стеклянную банку-морилку, в которой еще трепыхались бабочки.
Может ли он быть чем-то полезен? Какой благодушный вопрос для того, кто не ожидал бы гостей на пустынной планете!
Я сошел с крыльца на дорожку, сунув руки в карманы брюк и буравя незнакомца подозрительным взглядом:
– Может быть, это я могу быть вам чем-то полезен, мистер… простите не знаю вашего имени!
– Знаете, – спокойно обронил незнакомец, откидывая щеколду и открывая калитку. – Отлично знаете.
Будто не обращая на меня внимания, он подошел к столику, поставил на него морилку, сбросил пиджак в одно из плетеных кресел и пристроил рядом сачок. Потом наконец обернулся и посмотрел на меня, приподняв рыжеватые седеющие брови над чертовски холодными глазами, напоминающими то ли здешнее море в пасмурный день, то ли бледно-серые пустыни.
– Ну же, Доктор, разве ты не узнаешь старого друга? – Его губы сложились в ироничную усмешку.
Я сделал еще несколько шагов ему навстречу, сойдя с песчаной дорожки, неверяще присматриваясь. Похоже, оба сердца засбоили.
– Ты?! – выдохнул я
– Безусловно! – откликнулся он. – Но знаешь ли, «ты» бывают разные. Может быть, назовешь, наконец, мое имя?
– Да ни за что! – возмутился я. – Назови сам, если это действительно ты! А то, знаешь ли, и правда «ты» бывают разные!
– Ладно, – вздохнул он покладисто. – Не хочешь, не называй, мне-то что?
Из кармана пиджака он извлек свернутую трубочкой газету и развернул ее, садясь в свободное кресло-шезлонг. Во втором остался валяться пиджак. На столе в банке продолжали метаться бабочки.
Во мне внезапно вскипела ярость:
– А ну-ка, прекрати это немедленно!.. Прекрати притворяться, что сам меня сюда не звал и не заманивал!
Он с любопытством глянул на меня поверх газеты.
– А то что?
– А то я… я… я выпущу твоих бабочек! – Он кинул взгляд на морилку с некоторым беспокойством. – Да-да! Собственно говоря, я их выпущу в любом случае!
Я схватил банку и отступил от стола, торопясь ее открыть. Крышка была плотной и поддалась не сразу – пальцы, как назло, скользили. Но поддалась прежде, чем он успел меня остановить. Впрочем, он даже не попытался встать из шезлонга, только подался вперед, глядя на меня с недовольством и какой-то тревогой. Бабочки выпорхнули из банки и устремились к клумбам. На всякий случай я понюхал морилку – она ничем не пахла, отравляющего вещества в ней еще не было, разве что насекомые понемногу бы задохнулись в ней сами.
– Знал, что ты не удержишься! – усмехнулся хозяин дома и снова демонстративно уткнулся взглядом в газету.
– Как ты выбрался с Галлифрея?! – почти выкрикнул я, отшвырнув пустую морилку в кусты.
Он чуть опустил газету и закатил глаза, будто обдумывал, что ответить.
– Это сложный философский и космологический вопрос. И вообще, как любит говорить твоя подружка: «спойлеры!»
– Как? Ты? Смеешь? Так? Говорить?!..
– Все боги галлифрейские! – он хохотнул. – Как же ты был горяч в молодости! Так вот, имей в виду, я не собираюсь вредить ни тебе, ни твоей подружке. Да, я о ней знаю, и это все. То, о чем ты спрашиваешь, случилось давно. Слишком давно для меня. Наши временные линии в данный момент не совпадают весьма и весьма сильно. Так что кое-чего я не могу тебе рассказать вовсе не из-за злого умысла.
Некоторое время я смотрел на него озадаченно. А может, я ошибался?.. Может, я говорил вовсе не с тем, о ком я думал?..
– Дракс? – спросил я наугад. Мой собеседник ощутимо вздрогнул, выпучил глаза и аж поперхнулся.
– Ох, нет! Как все далеко зашло-то!.. Не угадал! Продолжай!..
– Мм… – А этот крокодильский взгляд, кому он мог принадлежать? И впрямь, точно не Драксу. Разве что моему дорогому братцу, о котором я предпочел бы не вспоминать. – Браксиэтель?..
Он картинно прикрыл глаза ладонью и тихо всхлипнул.
– Корсар? – спросил я, отчаявшись.
Его плечи задрожали от сдерживаемого смеха.
– Нет, это невозможно! Даже не думал, что получится так весело! Да нет же, я тот, о ком ты подумал с самого начала!
– Этого не может быть! – упорствовал я. Ну хорошо, а что, если я ошибся в другом. Что, если, спрашивая, как он выбрался с Галлифрея, я говорил об одной ситуации, а он – совсем о другой? Что, если это одна из его более ранних версий, чудом встретившаяся мне в этой Вселенной? И Эми!.. Перезапущенная Вселенная! Может, мы оба вызывали его к жизни в этой новой версии Вселенной после нового Большого Взрыва?..
Я рассеянно столкнул его пиджак на траву, вызвав у него новый легкий вздох, и уселся во второй шезлонг. Вообще-то, я не то чтобы нарочно швырялся вещами, просто не особо думал о них в этот момент, и в конце концов, кто его просил занимать два кресла сразу? Сам виноват.
– Ты уверен, что в данный момент старше меня, а не наоборот?
– Абсолютно уверен.
– Это абсолютно ни о чем не говорит!
– В последний раз, если только не происходило ничего, о чем я не знаю, ты видел меня в доме Нейсмита, а кое-кто, не будем поминать всуе, пытался уничтожить время как таковое. Сдается мне, мы вместе ему помешали.
Наконец хоть что-то впрямую. Я вздохнул глубже.
– Да. И ты оказался на Галлифрее. Как тебе удалось оттуда выбраться?.. – Тут в голове у меня вспыхнула страшная мысль. – А Галлифрей?! Он тоже выбрался из ловушки?!..
– Ну, таких далеко идущих выводов я бы не делал… – пробормотал он уклончиво. – Да успокойся же ты! – прибавил он громче, видя, что я готов запаниковать. – Ничего твоей дражайшей Вселенной в данный момент ни от меня, ни от Галлифрея не угрожает.
– Но Галлифрей…
– Не беспокойся о нем. Я же не беспокоюсь.
– Ну, знаешь ли…
– О нем, как говорится, или хорошо, или ничего, если ты не против…
– А, вот как… – Я еще немного подумал: так как же он выбрался? Сместился в континууме, но свалился где-то по дороге и так и не оказался запертым во временном пузыре? Шансов на это было немного, но во Вселенной нет ничего невозможного. Только очень маловероятное. А с очень малыми вероятностями Мастеру иметь дело было не привыкать. Останься хоть ничтожная щелка, и он в нее проскочит. Ну вот. «Мастеру». Хотя бы мысленно я его так уже называл, без отторжения. Понемногу успокаивался.
– Все равно не понимаю, с какой стати мне тебе верить! И зачем ты меня заманил на эту несчастную планету?!
Мастер пожал плечами, наконец сложил газету и бросил ее на столик.
– Просто так. Чтобы попрощаться.
Я открыл рот, затем закрыл. Ну вот, здравствуйте – «попрощаться»!
– Тебе не надоела эта старая песня?!
– А тебе? – Он полез куда-то во внутренний карман жилета, и я, сам не помню как, выхватил звуковую отвертку, готовясь отразить нападение. – Я же сказал: тебе здесь ничто не угрожает.
– Что это?
Я уставился на небольшой, но увесистый диск.
– То, что ты думаешь, Доктор. Мой исповедальный диск. Я передаю его тебе.
– Гм…
– Что-то не так? Какому еще другу я мог бы его доверить?
– Э…
– Ты прав – никакому. Но может, наконец, мы выпьем чаю? – Слишком поздно я заметил, что у него в руке зажата какая-то плоская черная коробочка, и он что-то быстро на ней нажал. Одно из окон домика распахнулось настежь, и из него вылетел поднос. Серьезно. Просто летающий поднос, на котором стоял серебряный чайник, фарфоровые чашки, какие-то пирожные и… когда это чудо подлетело ближе, и я увидел, что оно размахивает маленькими механическими ручками, я разглядел на нем еще кое-что…
– Рыбные палочки и заварной крем, – сказал, веселясь, Мастер. – Я же не ошибся, что ты их любишь?
Часть 2. Крысиный народец
Когда мы допили чай, я окончательно потерял чувство реальности. Солнце понемногу катилось к закату, день здесь был недолгим, планета обращалась вокруг своей оси довольно быстро. На небе проступили силуэты двух лун, будто серебристые рожки. Мастер извлек новую сигару из серебряного портсигара, и какое-то время пускал к небу затейливо вьющиеся струйки дыма.
– Все же не понимаю. Ты действительно отправил в вортекс мелодию, сыгранную на кларнете?
– Да. Почему бы и нет. Подумал, что ты наверняка рано или поздно заинтересуешься. А когда бы ни заинтересовался, отыщешь нужные координаты не только в пространстве, но и во времени.
– Во времени. Сколько же его прошло для тебя с нашей последней встречи?
– Много. Больше одной жизни. Больше нескольких. Эта – моя последняя.
Я невольно ощутил, как по загривку пробежал холодок. Но может быть, просто ветер становился по-вечернему прохладным.
– Это странно. Не думал, что тебе когда-нибудь понадобится исповедальный диск. – А кстати, что касается меня. Он ведь и мне бы скоро пригодился?.. – Не думал, что ты когда-нибудь решишь, что настало время обрести покой. Примириться хоть с чем-нибудь.
Разве что это снова было какой-то ловушкой, как та урна с прахом, которую я когда-то забрал со Скаро.
– Для этого должно было утечь очень много воды, – согласился он. – Но однажды, иногда, это случается.
– А что, гм… с прахом? – поинтересовался я. – Хочешь, чтобы я и его куда-нибудь забрал?
– О, нет, – он тихо небрежно рассмеялся. – О прахе будет кому позаботиться.
– Даже так? – я удивленно приподнял брови.
Он кивнул и огляделся.
– Сгущаются сумерки. Пожалуй, я могу тебя познакомить с теми, кому собираюсь доверить свой бренный прах.
– Но ты не мог бы доверить им диск?
– Нет. Его хотелось бы доверить тому, кто понимает, что это. А прах – к праху. В нем и они прекрасно знают толк.
– Ты меня заинтриговываешь.
– Есть немного, – улыбнулся он. Я так и не понял – холодно или грустно.
– А что касается ТАРДИС? Она будет твоей гробницей?..
– ТАРДИС? – переспросил он, подняв брови. – Какая ТАРДИС?
И я вдруг почувствовал себя нелепо. Последней ТАРДИС во Вселенной была моя. Если он так и не попал на Галлифрей, то у него вполне могло не быть никакой ТАРДИС, есть множество других способов путешествовать во времени и пространстве. Хотя бы вихревые браслеты или машины времени далеков. Любые другие машины времени.
– Ну, или какая-то другая машина времени. Ты же не попал сюда по мановению волшебной палочки, не пек эти пирожные, не шил этот костюм и не сделал эту газету из пальмовых листьев, я совершенно в этом уверен. И этот исповедальный диск, для него нужны особые технологии.
– Это неважно, – обронил он.
– Как это – неважно?
– Неважно в контексте ткани Вселенной. Я говорил, что не могу всего рассказать.
– Но возможно, о твоей ТАРДИС, или любой другой машине времени, придется позаботиться…
– Нет, не придется.
– Может быть, этот дом?
– Ни в коем случае. Это просто дом.
– Летающий поднос…
– Это просто летающий поднос.
– Хорошо, я понимаю, что ты можешь спрятать ее где угодно в лесу.
– Уверяю тебя, я не прячу ее в лесу! Имеет значение только то, что ты видишь.
– Исповедальный диск?
– Ну и я сам пока что. А теперь, если ты не против познакомиться с моими друзьями и узнать, почему я выбрал в качестве сигнала музыку на кларнете, я схожу за ним в дом.
– Ты не хочешь, чтобы я заходил в твой дом?
– О, пожалуйста, заходи, сколько хочешь! Но это всего лишь дом.
– Как скажешь.
Он уже был на крыльце, когда мне взбрело в голову спросить:
– А почему ты вообще считаешь, что скоро умрешь?
Он остановился на пару мгновений.
– Узнаешь утром, – сказал он и скрылся в доме. Всего на минуту, чтобы выйти с черным бархатным футляром в руках.
– Это кларнет? – спросил я.
– Он самый. И это весьма важная вещь на этой планете. Скоро узнаешь, почему. Пойдем-ка, прогуляемся.
– Прогуляемся? Сейчас? В лес?
– Именно.
– Да никаких проблем!
Мы направились по похрустывающей под ногами песчаной дорожке к калитке и углубились в густую тень под шелестящими синей листвой ветвями. Шли мы не так уж долго, но и не то чтобы полянка, на которой мы оказались в итоге, была слишком близко к «вилле». Мы прошли к ней по одной из троп-перемычек, что я видел еще на сканере. Полянка была довольно утоптанная, по краям я заметил какие-то странные темные штуки на деревьях, похожие на небольшие платформы из ветвей, и гнезда на них. Свисали и будто импровизированные лесенки из лиан, но совсем маленькие, маленькие даже для детей.
Мастер сел на поваленное дерево на краю поляны, и я сел рядом с ним. Щелкнул замочек, открылся футляр, и в свете нескольких лун заблестели, заискрились металлические детали инструмента. По краям поляны пробежал шорох, похожий на шум ветра. Зашуршали опавшие листья. Мастер поднял кларнет и извлек из него несколько первых нот. Шум прекратился, на мгновение повисла мертвая тишина. Затем снова заиграла музыка, странная, негромкая, печальная, завораживающая… Ах вот оно что! Именно так!
Из тьмы проступили огоньки. Множество маленьких огоньков. Зашуршали маленькие лапки, на поляну высыпало множество крысоподобных существ – острые носы с серебрящимися вибриссами, продолговатые тела, короткие лапы с пальчиками, длинные хвосты. Они не просто сбежались – они заняли какой-то загадочный порядок, составили узор по всей поляне, выстроились в ряды и принялись танцевать. Они кружились, затейливо изгибали тонкие хвосты, поднимались на задние лапки и качали верхними частями туловища, склонялись головами друг к другу, касались передними лапками лапок друг друга. Они действительно танцевали! Молча, под звуки кларнета. Огромное сообщество загипнотизированных музыкой крыс!
Кажется, я тоже был загипнотизирован – их танцем. И не спешил останавливать Мастера, хотя что-то в глубине моего мозга кричало, что все это неправильно, что надо немедленно это прекратить, что это издевательство над личностями… кого бы там ни было. Но были и другие части моего мозга, которые говорили мне, что я слишком спешу. Что я привык останавливать то, что приносит вред, но это не значит, что то, что я вижу сейчас, обязательно приносит вред. Что это может быть чем-то иным. Поэтому я просто сидел в смятенных чувствах и смотрел на крыс, танцующих чинно и красиво в блеске лун, в глубине синего леса, где на всей планете не было еще разумной жизни. Но возможно, именно в эти минуты я видел ее рождение. Видел их отстоящие пальчики, видел платформы на деревьях и маленькие плетеные лесенки – и понимал, что сплел их вовсе не Мастер. Это сделали они, крысы, для которых он играл этой ночью. Он играл им несколько часов, а затем убрал инструмент обратно в футляр.
Крысы не аплодировали. Они замерли, нацелив на нас свои острые носики и блестящие глазки, и причудливо помахивали поднятыми вверх хвостами. Затем Мастер негромко присвистнул несколько раз, крысы развернулись и побежали с полянки по своим делам.
– Ты играешь на кларнете для крыс?! – воскликнул я наконец.
– Почему бы нет. Общаешься же ты с людьми, – пожал плечами Мастер.
– Но зачем? – Я подозревал, что сам отлично знаю ответ. Он, видимо, тоже знал, что я знаю – судя по тому, с каким видом он улыбнулся.
– Определенные музыкальные построения заставляют вырастать их мозг. Очень быстро. Они развиваются, быстро учатся, передают свои знания другим своим сородичам, и их мозг тоже изменяется. Я играл им несколько их поколений подряд. Они стремительно эволюционируют. Только посмотри, какие лесенки они научились мастерить!
– Ты изменяешь их историю?
– Разве только чуть-чуть. Если мы существуем, значит ли это, что развитие Вселенной остановилось, и разве мы сами – не всего лишь малая ее часть? Которая еще не знает, к чему все идет, и чем все закончится. Обязаны ли мы сидеть сложа руки? Для этого нам не следовало когда-либо сбегать с Галлифрея.
«Мы – всего лишь малая ее часть». Едва ли когда-нибудь я ожидал услышать от него такие слова.
– Как бы то ни было, сегодня ты слышал мой последний концерт, – заключил он.
– Почему? – рефлекторно спросил я.
– Близится рассвет, – ответил он. – Нам пора возвращаться.
Часть 3. Рассвет
Я понятия не имел, как одно связано с другим – «рассвет» и «пора возвращаться», и это немного бесило, так как я понимал, что он постоянно чего-то не договаривает. Но, разумеется, мы вернулись к дому. И когда мы вернулись, я увидел… себя. Свою точную копию во дворе.
– Это что еще такое?! – возмутился я.
Мастер окинул мою копию рассеянным взглядом и скептически хмыкнул:
– Отлично выбранная маскировка, – одобрил он. – Но качество немного подкачало, не правда ли?
Моя копия развернула голову с тихим гудением сервомоторов.
– Здравствуйте, Доктор! – произнесла она.
В который раз уже за последние полсуток я почувствовал, как у меня отвисает челюсть:
– Нет! Этого быть не может! Теселекта?! Какого лешего вы здесь делаете?!
– Они за мной, – спокойно ответил Мастер.
– Черта с два они за тобой! – вспылил я. – Вы что, спятили все совсем?! Эй, немедленно перестаньте мной прикидываться! Что там у вас происходит? Он не входит в вашу юрисдикцию!
– Не совсем верное предположение, – с некоторым скрипом проговорила моим голосом Теселекта.
– Они исполняют мою последнюю волю, – прибавил Мастер.
– Вы все с ума посходили! Прекратите этот проклятый балаган!..
– Все в порядке, Доктор, – безмятежно перебил Мастер, и мне захотелось схватить его за грудки покрепче и потрясти так, чтобы вытрясти все безумие и дурацкие шутки на веки вечные!.. Но похоже, дело шло к тому, что тут управятся и без меня, и я внезапно ощутил, что просто в ужасе. И почему он заставляет меня пережить тот кошмар, что я пережил когда-то с Ривер?!
– Иногда, чтобы обрести покой, нужно заплатить хоть какие-то долги. Ты сам знаешь, что их слишком много.
– Я не знаю, что за блажь ты вбил себе в голову, но я остановлю тебя, как обычно, несчастный ты психопат! Ты слышал?!..
– Ага! – ответил он весело, а затем я успел лишь мельком заметить летящий мне в челюсть кулак. И стало темно. И очень тихо...
Когда я приходил в себя, рядом кто-то был. Вполне человеческая рука сменила компресс на моей щеке, кто-то поправил на мне что-то вроде пледа. Вздохнув и встрепенувшись, я убедился, что это действительно плед. Я находился в доме на кровати, а надо мной склонился… я сам! Проклятие!
– Прекратите это немедленно!.. – завел я снова, побарахтавшись в пледе и буквально свалившись с кровати на пол. – Где этот ненормальный? Куда он подевался?!
– Простите, – ответила Теселекта подозрительно гладким голосом. Я что, и правда, так говорю?.. – Но дело уже сделано. Мы выполнили все инструкции вашего друга. Но, как ни крути, он ведь действительно тот еще преступник. Да, мы принесли ему ад перед смертью, но он сам хотел этого и позвал нас. Вспомните только, сколько геноцидов на его совести…
– Не хочу я ничего помнить! – огрызнулся я. – И понимать ничего не желаю!.. Сколько времени прошло? Он не мог меня вырубить больше, чем на минуту!
– Он вас чем-то усыпил. Сказал, это успокоит вас на несколько часов.
– И вы ему позволили?!
– Мы знали, что это не опасно, так как умрете вы не здесь и не сейчас.
Я схватился за раскалывающуюся голову.
– Ах вы… самодовольные лицемерные всезнайки! Да вы хуже тех преступников, за которыми охотитесь!..
– И он взял с нас слово, что вы не умрете там и тогда, когда нам известно.
– Что?.. – переспросил я непонимающе. – Что вы вообще несете?
– Ваш друг был прекрасным механиком. Он отладил нашу функцию камуфляжа. Взгляните. Но сказал, что это сработает только один раз. Как только мы изменим маскировку, она вернется на прежний уровень. Но для нашей работы этого всегда было достаточно. А вот для того, что мы собираемся сделать…
– Для того, что мы собираемся сделать… – эхом повторил я и пригляделся к Теселекте получше. Копия была идеальной. Выглядела совершенно живой.
Настолько живой, что!.. Ох!
Я же говорил вам о правиле номер один: «Доктор лжет». Но Доктор – не единственный, кто лжет! Мой друг в этом, уж по меньшей мере, никак не хуже. «Какая еще ТАРДИС? – будто бы непонимающе спрашивал Мастер. – Имеет значение только то, что ты видишь». Прекрасно откалиброванная копия. Выглядящая совершенно живой. Значит, он не такой уж сумасшедший, как я в это чуть было не поверил! И скорее всего – он живехонек! Кроме того, этим охотникам за головами больше совершенно незачем за ним гоняться, что бы они там ни воображали о своей юрисдикции, ведь они его уже «догнали». Я заставил себя успокоиться и приложить на место соскользнувший компресс. Идеальная копия. Которая может быть мной и одновременно не мной на озере Силенцио. Если Вселенная это выдержит. А она, видимо, выдержит, раз Мастер уверял, что он намного старше меня. Исторически его смерть может быть зафиксирована здесь, как моя – там. И на самом деле это ничего не значит. Почему? Неужели в каком-то отдаленном будущем мы и правда снова будем друзьями?
Я отогнал мысль о том, что он мог в чем-то не лгать. Я знал, что больше не услышу звуков кларнета в вортексе. Но как же будет печально, если никто больше не сыграет на кларнете крысам, кружащимся в танце среди синего леса в блеске серебряных лун... Я боялся, что это может оказаться правдой – что может воцариться тишина.
Другая, не та, что на озере Силенцио, почему-то казавшаяся мне не менее страшной. Но я посмотрел на свою «прекрасно отлаженную» копию и тайком перевел дух.
«Дальше – тишина». Но пусть лишь та, что окружает тайну!
Составитель: Бранд
Форма: фанмикс
Персонажи: Одиннадцатый Доктор, Дэнс!Мастер
Жанр: драма, философия
Размер: 10 треков, 35 мин. 22 сек. Слушать на Яндексе
Примечание: 1) фанмикс составлен к миди "Дальше - тишина";
2) составитель не уверен в корректности обозначения некоторых треков, к которым не нашлось дополнительных данных;
3) композиция "La Fille aux cheveux de lin" ("Девушка с волосами цвета льна") Дебюсси, помимо того, что это безмятежная мелодия, подходящая случаю, является скрытым намеком на воспоминание о Тринадцатой
@темы: Деанон 2017, The War Games, сказки