Вчера Мисс Жуть задала интересный вопрос. А что же будет, если сказка будет "злой"? Ну, вот не знаю, как насчет этой, только что-то доброй мне ее и в кавычках назвать не хочется. Тоже экзорцизм, одна из старых фантазий.
Поющие
Головы, насаженные на железные прутья, пели. Кому и когда пришло в его больную голову, что с мертвыми можно разговаривать, и продолжать получать от них знания подобным образом, теперь никто уже не скажет. Может быть, кто-то когда-то прочитал сказку о короле Бране и его живой голове, а может быть, придумал это сам - как можно извлекать из мертвой головы когда-то попавшую в нее информацию. Достаточно было прикоснуться к стержню, и потребовать желаемое - и голова могла прочесть лекцию, если она когда-то принадлежала ученому, поведать страшные тайны, если принадлежала шпиону, или спеть колыбельную. Не стоит спрашивать, как они делали это без легких, в их распоряжении был весь окружающий воздух.
Когда-то, вероятно, это делалось для практической пользы, а потом, все больше, для развлечения. В кабаках, над столами, стояли такие же стержни. И то и дело пьяные руки касались стержней, и пьяные голоса требовали: «Лиззи, спой нам еще шансон!» И мертвая, старая, прокопченная от вечного дыма, почти высохшая голова начинала петь, шевеля бесцветными сухими губами. Может быть, оттого, что голова была почти высохшей и съежившейся, казалось, что на ней застыла маска страдания, спорящая с мертвым бесстрастием. Но никто не обращал на это внимания, и голова пела снова и снова, песни задушевные, и песни фривольные, зачитывала скетчи и веселила живых. И живые смеялись.
Или думали, что смеются. Они не знали, что от полюса до полюса, планету пронизывал огромный металлический стержень. Ее океаны почти высохли, ее континенты покрылись морщинами и потрескались. Ее Солнце давно стало другим, но никто не знал, когда именно планета была украдена, и помещена среди других, таких же, насаженных на стержни, вращающихся вокруг чужой звезды. Они умирали, или давно уже умерли. И они все еще жили, или думали, что жили. И головы на них пели, не в силах ни заснуть, ни проснуться, бесконечно. И металлические стержни звенели в унисон.
24.6.09