Coeur-de-Lion & Mastermind
Не так давно увидел где-то подборку своих текстов, со ссылкой на Самиздат, и среди прочего, там был рассказ, который из Самиздата я давным-давно убрал. Не могу сказать, почему, был какой-то приступ перекройки концепции странички.
Решил его вернуть, раз кому-то понравилось до стадии аккуратного перепоста с другими самостоятельными рассказами.
Заодно перечитал. Ностальжи и правда страшенная
Так что и сюда повторю - древний свой кроссовер "Амбера" с "Дюной" ("Дюна" вообще все лето вспоминалась). Жаль, первый рассказ (не мой), на который он был написан ответом, уже наверное ниоткуда не выцарапать. Так что просто на словах расскажу - там были воспоминания Корвина - в далеком будущем, которое смешалось с "Пятым элементом", после очередной амнезии. Новое начало игры
(с запятыми беспредел, но поправлять лень).
Воспоминания-2Это то, о чем моя мать - принцесса Ирулан никогда не напишет в своих книгах. История, которая, возможно, касается всех, и в то же время - не касается никого! Как самый факт моего рождения.
Этот самый факт не признан никем - меня словно бы не существует, и в то же время, я очень даже существую, хотя всей моей родне это будто кость в горле. Ну, еще бы. Я видел себя в зеркале. Так называемый мой отец рассказывает всем, что харконеновские черты, вкупе с отчаянной рыжиной волос, достались мне в наследство от моей бабушки Джессики, которая, как теперь известно, сама из Харконенов. Но это - просто благопристойное объяснение. Из его отношений с моей матерью у них вряд ли могло родиться что-то кроме тех занимательных романчиков, которые она со скуки изливает на бумагу с чужих, сильно перевранных и приукрашенных рассказов. Я как-то пробовал их читать - с трудом одолел первую книгу, и бросил. Но с тех пор я решил, что знаю, кто мой настоящий отец, и почему мои родители предпочитают обходить друг друга, да и меня тоже, за милю, хотя и говорят, что Фэйт Харконен был не такой уж рыжий. Но по-моему, просто смешно объяснять каждому встречному-поперечному странности моего характера и некоторую неувязочку времени рождения тем, что я, видите ли, слегка недоношенный.
Но и с тех пор многое изменилось. Сколько я себя помню, меня посещали видения - картины странные и пустые, видения иных миров и неясных символов, моря воды и зелени, или песка всех возможных цветов, иногда то, что происходило в действительности, в настоящем, или в будущем, то, что можно было проверить и убедиться в точности этих картин.
Когда-то это более всего убедило всех в том, что мой настоящий отец все-таки тот, кого они зовут Муаддибом. Эта проклятая планета с ее Пряностью действует на меня не хуже, чем на него. За исключением одной, обескураживающей всех особенности - мои глаза упорно не голубеют, оставаясь совершенно нормальными, с зеленой радужной оболочкой. И это, почему-то, всех пугает.
Видения, как правило, всегда приходили без спроса, и однажды, как обычно, застигли меня в самый неподходящий момент, когда мы поджидали червя... Это опять было море...
Бескрайний, фиолетово-изумрудный простор, прошитый ослепительными искрами солнца, который бороздили предметы, кажущиеся бесконечно изящными и хрупкими - корабли со сверкающими белыми парусами... Вдруг, я понял, что этот простор расстилается где-то далеко-далеко внизу, а скала, на которой я стою, взмывает все выше в небо, врезаясь в радужно переливающиеся облака...
Хлопок!.. Облака исчезли. Надо мной жгуче горели ободранные до голого солнечного света небеса Аракиса. Внизу расстилалось море раскаленного песка, но скала подо мною все продолжала рваться вверх...
Ясное дело, это была не скала - я балансировал на кончике носа огромного песчаного червя, какого не видел за всю свою предыдущую жизнь. Запах пряности буквально разил наповал. Откуда-то издалека слышались чьи-то пронзительные испуганные крики. Очнулся я как раз вовремя, чтобы накинуть крюк, а потом все вновь поплыло, как отражение в глади пруда, в которую бросили камень... хм... отражение...
Песчаный червь остался червем, а вот воздух впереди заколебался расходящимися кругами, и море дюн вдруг поменяло цвет - ярко-оранжевое, пронзительно-розовое, синее, под песчаными небесами с тремя блеклыми солнцами, и, наконец, море стало зеленым - изумрудно-зеленым, но это была не вода. Холмы были достаточно твердыми. Зелень на них стлалась под ветром, а под червем с оглушительным треском ломались, брызгая во все стороны щепой, огромные столбы деревьев. Тварь подо мной, похоже, вопила от ужаса не своим голосом, и неслась все быстрее, сметая все на своем пути. Пролетая на огромной скорости, я только и делал, что уворачивался от гигантских ветвей, а мелкие беспрестанно хлестали меня со всех сторон, одну из них я сорвал рукой. Похоже, она была настоящей... и эта мысль напугала меня не на шутку. Изо всех сил сосредоточившись, я постарался повернуть видения вспять, в порядке, обратном тому, в каком они приходили. Но сильно отвлекали ветки, и мы чуть не врезались в настоящее серое море, усеянное льдинами... - все эти слова были известны мне лишь из видений - голоса призраков, голоса из теней... И тут все повернулось вспять - зелень, синева, розовый, оранжевый, карамельно-коричневый... Ослепительный свет...
Червь заметался, вконец обезумев, и выпустив из рук крюк, я хлопнулся на песок внизу пятой точкой, и хлопнулся крепко... Зверь унесся в неизвестном направлении, продолжая беззвучно голосить, и лишь фонтан песка вдалеке указал то место, где он поспешно забился в нору, и мчался он, явно, не по прямой траектории...
Как будто, я попал почти туда же, откуда недавно исчез. Сбежавшиеся словно бы ниоткуда люди, подтвердили это мое предположение. Хотя, по их мнению, это я вломился совершенно из ниоткуда со своим червем, после того, как вместе с ним несколько часов назад растворился в воздухе. Ни с протекшим временем, ни с растворением в воздухе я соглашаться не хотел. Но сорванная ветка все еще была у меня в руке, и быстро увядала, теряя влагу, а оставшийся прутик еще много дней напоминал мне о том, что видение, возможно, было не просто видением. Пока я не рискнул повторить скачку на черве через неведомые земли уже по собственной воле. С тех пор, я повторял это не однажды, с каждым разом уходя все дальше, но пока еще возвращаясь. Пока еще... И неведомое могущество вливалось в меня как река, и обычные видения становились все живее и ярче, будто превращаясь в воспоминания. Не все они мне нравились. Мне виделись прозрачные змеи, величиной с самых крупных песчаных червей, и камни, носящиеся вокруг друг друга как заведенные, и скалы под разноцветными небесами, стрела, возникавшая из пустоты, падение в бездну, и живое пламя, висящее на цепи, и в сердце этого пламени - хитро закрученный, разгорающийся, огненный узор, напоминающий бешено вращающуюся галактику!.. И затем - тьма, которую не сравнить ни с чем... Но я проламывался сквозь эту тьму, и - вспоминал, со всей страстью, потому, что там была жизнь - моя настоящая жизнь, ничем не похожая на ту, какую я видел с рождения.
И я видел ее, видел части причудливой истории и сказочные королевства, незнакомые лица незнакомых людей, которые казались мне роднее и ближе, чем все мои родные, живущие на Аракисе. Они были похожи на меня, и не похожи... Больше того, мы были врагами. Смертельными врагами... И все-таки...
Человек, которого я предал - я, и еще двое, потому, что было время ему уйти - это был мой отец. Мой настоящий отец - барон... нет... его звали иначе - Оберон... И он был королем! Ну, конечно! Как мог быть мой отец кем-то меньшим?!
Рыжая ведьма, похожая на меня - мы поливали друг друга огнем, обрушивали невидимые скалы... пока не появился еще один, такой же рыжий... и затем - провал... Не провал в памяти. Просто - провал... И нет счета тому, что я поставил в счет этим двоим...
Человек со стальной механической рукою, такою же, как его нервы и дух, в призрачном городе, сотканном из лунного света. От его стальной хватки всегда было лучше держаться подальше... Неважно, сколько у него было рук...
Еще один, с холодным и жестким взглядом, похожим на металлические стрелы. Его считали мертвым, но в самый неподходящий момент он вернулся, и его стрелы не знали промаха... Что ж, мертвые имеют обыкновение возвращаться в самый неподходящий момент. Что-то подсказывало мне, что его больше нет - пока нет...
И последний, всегда в черном с серебром - он являлся мне чаще других. Он был похож на меня больше их всех, и одновременно нес в себе заряд моего полного отрицания. Однажды я выстроил ему гробницу, а ему удалось вытащить меня из преисподней. Он был слегка сумасшедшим, и сам не знал, чего хочет. Он жаждал власти, но воротил нос, когда она поворачивалась к нему лицом. Он призывал тьму, и сам исступленно сражался с нею - сражался с самим собой, как скорпион. Ему удалось совершить почти то, к чему стремился я, и разрушить все мои планы. Его знаком была серебряная роза, и была еще одна роза - из обжигающего пламени, с огненным узором в сердцевине - она всегда была между нами, и в ней заключалась вся Вселенная. И я знаю - она по-прежнему между нами, стоит лишь протянуть руку, и начать все с начала!..
Да... мы враги, не на жизнь, а на смерть, но лишь их я могу считать себе ровней, и своей настоящей семьей. Только мы игроки в той игре, что рождает, и губит Вселенные, и только эта игра стоит свеч!..
Я зашел далеко вглубь пустыни. Без обычного снаряжения. Небеса шпарили, как всегда, и задумай я вернуться назад тем же путем, я бы лишь оправдал свое имя - Бранд, вполне подходящее имя для мира, где всегда ничего не стоит превратиться в головешку. Но я и не собирался возвращаться. В отличие от прочих, я не был привязан к этой планете, о чем всегда говорили и мои глаза, так и не изменившие цвет. Стоит мне миновать верхушку той дюны, и по моему зову появится песчаный червь, и я уберусь из этого мира еще раз, и на сей раз навсегда... В воздухе повис запах Пряности, и я снова словно увидел его - свою самую черную тень, тень с именем ворона - Корвин...
“Корвин...” - словно удивляясь себе самому, произнесло видение. “Корбен?..” - позвал чей-то другой голос, показавшийся мне знакомым, но лишь на мгновение... Все было иначе - время, мир, сами тени...
“Значит, теперь тебя зовут Корбен... - проговорил я с усмешкой. - Но ты тоже знаешь, кто ты. И похоже, мы снова встретимся... Ничего еще не решено и не кончено, брат мой! Я возвращаюсь из пепла. Игра вновь началась...”
02.02.2002
Решил его вернуть, раз кому-то понравилось до стадии аккуратного перепоста с другими самостоятельными рассказами.
Заодно перечитал. Ностальжи и правда страшенная
Так что и сюда повторю - древний свой кроссовер "Амбера" с "Дюной" ("Дюна" вообще все лето вспоминалась). Жаль, первый рассказ (не мой), на который он был написан ответом, уже наверное ниоткуда не выцарапать. Так что просто на словах расскажу - там были воспоминания Корвина - в далеком будущем, которое смешалось с "Пятым элементом", после очередной амнезии. Новое начало игры
(с запятыми беспредел, но поправлять лень).
Воспоминания-2Это то, о чем моя мать - принцесса Ирулан никогда не напишет в своих книгах. История, которая, возможно, касается всех, и в то же время - не касается никого! Как самый факт моего рождения.
Этот самый факт не признан никем - меня словно бы не существует, и в то же время, я очень даже существую, хотя всей моей родне это будто кость в горле. Ну, еще бы. Я видел себя в зеркале. Так называемый мой отец рассказывает всем, что харконеновские черты, вкупе с отчаянной рыжиной волос, достались мне в наследство от моей бабушки Джессики, которая, как теперь известно, сама из Харконенов. Но это - просто благопристойное объяснение. Из его отношений с моей матерью у них вряд ли могло родиться что-то кроме тех занимательных романчиков, которые она со скуки изливает на бумагу с чужих, сильно перевранных и приукрашенных рассказов. Я как-то пробовал их читать - с трудом одолел первую книгу, и бросил. Но с тех пор я решил, что знаю, кто мой настоящий отец, и почему мои родители предпочитают обходить друг друга, да и меня тоже, за милю, хотя и говорят, что Фэйт Харконен был не такой уж рыжий. Но по-моему, просто смешно объяснять каждому встречному-поперечному странности моего характера и некоторую неувязочку времени рождения тем, что я, видите ли, слегка недоношенный.
Но и с тех пор многое изменилось. Сколько я себя помню, меня посещали видения - картины странные и пустые, видения иных миров и неясных символов, моря воды и зелени, или песка всех возможных цветов, иногда то, что происходило в действительности, в настоящем, или в будущем, то, что можно было проверить и убедиться в точности этих картин.
Когда-то это более всего убедило всех в том, что мой настоящий отец все-таки тот, кого они зовут Муаддибом. Эта проклятая планета с ее Пряностью действует на меня не хуже, чем на него. За исключением одной, обескураживающей всех особенности - мои глаза упорно не голубеют, оставаясь совершенно нормальными, с зеленой радужной оболочкой. И это, почему-то, всех пугает.
Видения, как правило, всегда приходили без спроса, и однажды, как обычно, застигли меня в самый неподходящий момент, когда мы поджидали червя... Это опять было море...
Бескрайний, фиолетово-изумрудный простор, прошитый ослепительными искрами солнца, который бороздили предметы, кажущиеся бесконечно изящными и хрупкими - корабли со сверкающими белыми парусами... Вдруг, я понял, что этот простор расстилается где-то далеко-далеко внизу, а скала, на которой я стою, взмывает все выше в небо, врезаясь в радужно переливающиеся облака...
Хлопок!.. Облака исчезли. Надо мной жгуче горели ободранные до голого солнечного света небеса Аракиса. Внизу расстилалось море раскаленного песка, но скала подо мною все продолжала рваться вверх...
Ясное дело, это была не скала - я балансировал на кончике носа огромного песчаного червя, какого не видел за всю свою предыдущую жизнь. Запах пряности буквально разил наповал. Откуда-то издалека слышались чьи-то пронзительные испуганные крики. Очнулся я как раз вовремя, чтобы накинуть крюк, а потом все вновь поплыло, как отражение в глади пруда, в которую бросили камень... хм... отражение...
Песчаный червь остался червем, а вот воздух впереди заколебался расходящимися кругами, и море дюн вдруг поменяло цвет - ярко-оранжевое, пронзительно-розовое, синее, под песчаными небесами с тремя блеклыми солнцами, и, наконец, море стало зеленым - изумрудно-зеленым, но это была не вода. Холмы были достаточно твердыми. Зелень на них стлалась под ветром, а под червем с оглушительным треском ломались, брызгая во все стороны щепой, огромные столбы деревьев. Тварь подо мной, похоже, вопила от ужаса не своим голосом, и неслась все быстрее, сметая все на своем пути. Пролетая на огромной скорости, я только и делал, что уворачивался от гигантских ветвей, а мелкие беспрестанно хлестали меня со всех сторон, одну из них я сорвал рукой. Похоже, она была настоящей... и эта мысль напугала меня не на шутку. Изо всех сил сосредоточившись, я постарался повернуть видения вспять, в порядке, обратном тому, в каком они приходили. Но сильно отвлекали ветки, и мы чуть не врезались в настоящее серое море, усеянное льдинами... - все эти слова были известны мне лишь из видений - голоса призраков, голоса из теней... И тут все повернулось вспять - зелень, синева, розовый, оранжевый, карамельно-коричневый... Ослепительный свет...
Червь заметался, вконец обезумев, и выпустив из рук крюк, я хлопнулся на песок внизу пятой точкой, и хлопнулся крепко... Зверь унесся в неизвестном направлении, продолжая беззвучно голосить, и лишь фонтан песка вдалеке указал то место, где он поспешно забился в нору, и мчался он, явно, не по прямой траектории...
Как будто, я попал почти туда же, откуда недавно исчез. Сбежавшиеся словно бы ниоткуда люди, подтвердили это мое предположение. Хотя, по их мнению, это я вломился совершенно из ниоткуда со своим червем, после того, как вместе с ним несколько часов назад растворился в воздухе. Ни с протекшим временем, ни с растворением в воздухе я соглашаться не хотел. Но сорванная ветка все еще была у меня в руке, и быстро увядала, теряя влагу, а оставшийся прутик еще много дней напоминал мне о том, что видение, возможно, было не просто видением. Пока я не рискнул повторить скачку на черве через неведомые земли уже по собственной воле. С тех пор, я повторял это не однажды, с каждым разом уходя все дальше, но пока еще возвращаясь. Пока еще... И неведомое могущество вливалось в меня как река, и обычные видения становились все живее и ярче, будто превращаясь в воспоминания. Не все они мне нравились. Мне виделись прозрачные змеи, величиной с самых крупных песчаных червей, и камни, носящиеся вокруг друг друга как заведенные, и скалы под разноцветными небесами, стрела, возникавшая из пустоты, падение в бездну, и живое пламя, висящее на цепи, и в сердце этого пламени - хитро закрученный, разгорающийся, огненный узор, напоминающий бешено вращающуюся галактику!.. И затем - тьма, которую не сравнить ни с чем... Но я проламывался сквозь эту тьму, и - вспоминал, со всей страстью, потому, что там была жизнь - моя настоящая жизнь, ничем не похожая на ту, какую я видел с рождения.
И я видел ее, видел части причудливой истории и сказочные королевства, незнакомые лица незнакомых людей, которые казались мне роднее и ближе, чем все мои родные, живущие на Аракисе. Они были похожи на меня, и не похожи... Больше того, мы были врагами. Смертельными врагами... И все-таки...
Человек, которого я предал - я, и еще двое, потому, что было время ему уйти - это был мой отец. Мой настоящий отец - барон... нет... его звали иначе - Оберон... И он был королем! Ну, конечно! Как мог быть мой отец кем-то меньшим?!
Рыжая ведьма, похожая на меня - мы поливали друг друга огнем, обрушивали невидимые скалы... пока не появился еще один, такой же рыжий... и затем - провал... Не провал в памяти. Просто - провал... И нет счета тому, что я поставил в счет этим двоим...
Человек со стальной механической рукою, такою же, как его нервы и дух, в призрачном городе, сотканном из лунного света. От его стальной хватки всегда было лучше держаться подальше... Неважно, сколько у него было рук...
Еще один, с холодным и жестким взглядом, похожим на металлические стрелы. Его считали мертвым, но в самый неподходящий момент он вернулся, и его стрелы не знали промаха... Что ж, мертвые имеют обыкновение возвращаться в самый неподходящий момент. Что-то подсказывало мне, что его больше нет - пока нет...
И последний, всегда в черном с серебром - он являлся мне чаще других. Он был похож на меня больше их всех, и одновременно нес в себе заряд моего полного отрицания. Однажды я выстроил ему гробницу, а ему удалось вытащить меня из преисподней. Он был слегка сумасшедшим, и сам не знал, чего хочет. Он жаждал власти, но воротил нос, когда она поворачивалась к нему лицом. Он призывал тьму, и сам исступленно сражался с нею - сражался с самим собой, как скорпион. Ему удалось совершить почти то, к чему стремился я, и разрушить все мои планы. Его знаком была серебряная роза, и была еще одна роза - из обжигающего пламени, с огненным узором в сердцевине - она всегда была между нами, и в ней заключалась вся Вселенная. И я знаю - она по-прежнему между нами, стоит лишь протянуть руку, и начать все с начала!..
Да... мы враги, не на жизнь, а на смерть, но лишь их я могу считать себе ровней, и своей настоящей семьей. Только мы игроки в той игре, что рождает, и губит Вселенные, и только эта игра стоит свеч!..
Я зашел далеко вглубь пустыни. Без обычного снаряжения. Небеса шпарили, как всегда, и задумай я вернуться назад тем же путем, я бы лишь оправдал свое имя - Бранд, вполне подходящее имя для мира, где всегда ничего не стоит превратиться в головешку. Но я и не собирался возвращаться. В отличие от прочих, я не был привязан к этой планете, о чем всегда говорили и мои глаза, так и не изменившие цвет. Стоит мне миновать верхушку той дюны, и по моему зову появится песчаный червь, и я уберусь из этого мира еще раз, и на сей раз навсегда... В воздухе повис запах Пряности, и я снова словно увидел его - свою самую черную тень, тень с именем ворона - Корвин...
“Корвин...” - словно удивляясь себе самому, произнесло видение. “Корбен?..” - позвал чей-то другой голос, показавшийся мне знакомым, но лишь на мгновение... Все было иначе - время, мир, сами тени...
“Значит, теперь тебя зовут Корбен... - проговорил я с усмешкой. - Но ты тоже знаешь, кто ты. И похоже, мы снова встретимся... Ничего еще не решено и не кончено, брат мой! Я возвращаюсь из пепла. Игра вновь началась...”
02.02.2002
