Coeur-de-Lion & Mastermind
Соловки, день второй.
Кажется, я уже упоминал, что в белые ночи спится как-то так себе. Особенно, когда этажом ниже живут французские школьники, периодически оглашающие местность дикими криками и хлопающие дверями, явно не соображая, что домик-то от этого может и упасть. Блэйз мечтал о 1812 годе и планировал записаться в Кутузовы. С остатками я пообещал разобраться в 1815, под видом Веллингтона. Подумав немного, еще одного персонажа из группы записали в Блюхеры - без него-то никак. С комарами, правда, нам повезло - в закрытое окно никто не пролез и над ухом не жужжал. С утра, после какого-то несерьезного завтрака, забрав какой-то несерьезный "сухой паек", погрузились в автобус и отправились до экскурсионного бюро. Проторчали мы там недолго, каких-то полчаса-час, заодно опять оценив местный ветер - дует он в некоторых местах постоянно, особенно в тех, где приходится останавливаться, и продувает насквозь, а если не продувает, то кругом начинают роиться мелкие летающие людоеды. Итак, выдали нам наконец гида, и мы устремились в леса, наблюдать местную природу в виде тундры-лесотундры-болота-ягеля-ледниковых валунчиков-и прочих мхов, а также средневековых "филипповских садков" для свежей рыбы и прочих прилагающихся к монастырю сооружений вроде мест, на которых раньше стояли гостиницы. Впрочем, преображенская гостиница у монастырского причала, построенная в 1864(если точно помню последнюю цифру) еще стоит - в виде крошащихся стенок и оконных проемов. Через часок добрались до озерного причала, пофотографировались там с козами (одна из них почему-то залезла на печку, а печка почему-то стояла на улице около киоска), погрузились в две лодки, и двинулись бороздить озерные просторы и выложенные валунами каналы между озерами. В начале пути вышла заминка. Во второй лодке оказались люди, никогда не державшие в руках весел, и Блэйз пересел туда в качестве гуманитарной помощи. К сожалению, в той же второй лодке имелся диверсант в виде экскурсоводши, которая рулевым веслом уводила лодку все время куда-то не туда, и мы в первой лодке понять не могли, чего это они ходят за нами по озеру зигзагами
Наш персональный гребец, навострившийся еще на Волге, жизнерадостно пер вперед, и нам только оставалось разыскивать указатели, так как из второй лодки никаких ЦУ не поступало. Но Блэйз все-таки джентльмен, поэтому персидской княжны из экскурсоводши не получилось.
Каналы были живописные и узкие - как средневековые улочки, только водные, приходилось пробираться там с одним веслом, и маневрировать, по счастью, было негде, так что вторая лодка в этих местах шла почти за нами. Только в каналах и встречались.
Часа через два доплыли до конца маршрута, и тут обнаружилось, что видимо, было холоднее, чем казалось, по крайней мере, разогнуться сразу у меня не получилось, "встать и ходить", тоже, прямо скажем, через пень-колоду, на причал почти что выпал, было даже не смешно. А все потому, что некоторые жители Волги не отдавали весла, видно, знали, чем все может кончится... А именно - полным окоченением, переходящим чуть позже в тряску святого Витта.
Покантовавшись минут десять на берегу приходя в себя, опять погрузились в автобус и покатили на Секирную гору. К маяковому скиту, бывшему в недавние мрачные времена штрафным лагерным изолятором. В общем, местечко то еще. Обзорная площадка, знаменитая лестница, по которой любят подниматься богомольцы (место, с которого для быстроты скидывались трупы, а иногда еще и не совсем трупы). Вообще, довольно "милая" экзотика, во-первых, сплошная церковная милитаристика - монастырь был крепостью, скит был сигнальным маяком стратегического значения - сплошь какие-то светские функции на дальних рубежах, обычная экспансия, но с религиозным пафосом, уже как-то коробит, а во-вторых, конечно, лагеря, во времена не столь отдаленные. Как-то одно впечатление поддерживает другое, и совершенно не радостно.
Скит снова действующий, хотя одновременно и просто лагерный музей. Слева от входа стояли коробки - одна для пожертвований, другая со свечами. Свечи можно было брать с собой.
"Спасибо, не надо".
Совсем не то, если кто хочет, пусть это место отмаливает, месту это даже, пожалуй, нужно, но лучше именно там, на месте, а уносить оттуда что-то, по-моему личному ощущению, было бы все равно, что с кладбища. То, что там, пусть там и останется. Впрочем, как я уже сказал, все это глубоко субъективно. Но поскольку впечатление было странное и сильное, совсем задвинуть его "на полку" не могу.
Ну, бог с ней, с "лирикой". А мы вернулись к своему Варяжскому озеру и отправились в местную сауну, притворявшуюся русской баней (но какая же русская баня без цивилизованного душа? И веники пришлось самим делать, ободрав заповедные березы) пока утренние озера с каналами не вышли нам не тем боком, не говоря уже - прострелом.
Кажется, я уже упоминал, что в белые ночи спится как-то так себе. Особенно, когда этажом ниже живут французские школьники, периодически оглашающие местность дикими криками и хлопающие дверями, явно не соображая, что домик-то от этого может и упасть. Блэйз мечтал о 1812 годе и планировал записаться в Кутузовы. С остатками я пообещал разобраться в 1815, под видом Веллингтона. Подумав немного, еще одного персонажа из группы записали в Блюхеры - без него-то никак. С комарами, правда, нам повезло - в закрытое окно никто не пролез и над ухом не жужжал. С утра, после какого-то несерьезного завтрака, забрав какой-то несерьезный "сухой паек", погрузились в автобус и отправились до экскурсионного бюро. Проторчали мы там недолго, каких-то полчаса-час, заодно опять оценив местный ветер - дует он в некоторых местах постоянно, особенно в тех, где приходится останавливаться, и продувает насквозь, а если не продувает, то кругом начинают роиться мелкие летающие людоеды. Итак, выдали нам наконец гида, и мы устремились в леса, наблюдать местную природу в виде тундры-лесотундры-болота-ягеля-ледниковых валунчиков-и прочих мхов, а также средневековых "филипповских садков" для свежей рыбы и прочих прилагающихся к монастырю сооружений вроде мест, на которых раньше стояли гостиницы. Впрочем, преображенская гостиница у монастырского причала, построенная в 1864(если точно помню последнюю цифру) еще стоит - в виде крошащихся стенок и оконных проемов. Через часок добрались до озерного причала, пофотографировались там с козами (одна из них почему-то залезла на печку, а печка почему-то стояла на улице около киоска), погрузились в две лодки, и двинулись бороздить озерные просторы и выложенные валунами каналы между озерами. В начале пути вышла заминка. Во второй лодке оказались люди, никогда не державшие в руках весел, и Блэйз пересел туда в качестве гуманитарной помощи. К сожалению, в той же второй лодке имелся диверсант в виде экскурсоводши, которая рулевым веслом уводила лодку все время куда-то не туда, и мы в первой лодке понять не могли, чего это они ходят за нами по озеру зигзагами
Наш персональный гребец, навострившийся еще на Волге, жизнерадостно пер вперед, и нам только оставалось разыскивать указатели, так как из второй лодки никаких ЦУ не поступало. Но Блэйз все-таки джентльмен, поэтому персидской княжны из экскурсоводши не получилось. Каналы были живописные и узкие - как средневековые улочки, только водные, приходилось пробираться там с одним веслом, и маневрировать, по счастью, было негде, так что вторая лодка в этих местах шла почти за нами. Только в каналах и встречались.
Часа через два доплыли до конца маршрута, и тут обнаружилось, что видимо, было холоднее, чем казалось, по крайней мере, разогнуться сразу у меня не получилось, "встать и ходить", тоже, прямо скажем, через пень-колоду, на причал почти что выпал, было даже не смешно. А все потому, что некоторые жители Волги не отдавали весла, видно, знали, чем все может кончится... А именно - полным окоченением, переходящим чуть позже в тряску святого Витта.
Покантовавшись минут десять на берегу приходя в себя, опять погрузились в автобус и покатили на Секирную гору. К маяковому скиту, бывшему в недавние мрачные времена штрафным лагерным изолятором. В общем, местечко то еще. Обзорная площадка, знаменитая лестница, по которой любят подниматься богомольцы (место, с которого для быстроты скидывались трупы, а иногда еще и не совсем трупы). Вообще, довольно "милая" экзотика, во-первых, сплошная церковная милитаристика - монастырь был крепостью, скит был сигнальным маяком стратегического значения - сплошь какие-то светские функции на дальних рубежах, обычная экспансия, но с религиозным пафосом, уже как-то коробит, а во-вторых, конечно, лагеря, во времена не столь отдаленные. Как-то одно впечатление поддерживает другое, и совершенно не радостно.
Скит снова действующий, хотя одновременно и просто лагерный музей. Слева от входа стояли коробки - одна для пожертвований, другая со свечами. Свечи можно было брать с собой.
"Спасибо, не надо".
Совсем не то, если кто хочет, пусть это место отмаливает, месту это даже, пожалуй, нужно, но лучше именно там, на месте, а уносить оттуда что-то, по-моему личному ощущению, было бы все равно, что с кладбища. То, что там, пусть там и останется. Впрочем, как я уже сказал, все это глубоко субъективно. Но поскольку впечатление было странное и сильное, совсем задвинуть его "на полку" не могу.
Ну, бог с ней, с "лирикой". А мы вернулись к своему Варяжскому озеру и отправились в местную сауну, притворявшуюся русской баней (но какая же русская баня без цивилизованного душа? И веники пришлось самим делать, ободрав заповедные березы) пока утренние озера с каналами не вышли нам не тем боком, не говоря уже - прострелом.
